Спецкор. Любовь и тигры

— Вот, возьми, я подогнала его под тебя, — на спину и плечи ложится знакомая разгрузка, — ножами ты пользоваться не умеешь, но разберешься — невелика наука. А это его револьвер, я только переставила рукоятку под твою руку, — наверно на корабле и мастерская есть? Оружие занимает предназначенное ему место справа.

«Надо же, а он, оказывается, был левшой…»

— Спасибо!

— Ну и вот, возьми…

Ошейник! Я теперь больше не рабовладелица. Ошейник легко оборачивается два раза вокруг запястья и после защёлкивания сокращается, приспосабливаясь на новом месте.

— Помни, девочка, они живы в наших сердцах. Все остальное — тлен. Прощай. — Меня нежно прижимают к нагретому металлу. За радужной пеленой невидно, как закрылся помост, но я не плачу. Не потому, что сильная, просто теперь надо рассчитывать только на себя.

А ведь так и не спросили у них ничего. Кто были эти люди? Откуда? И почему отнеслись к Крохе, как к своему? И ко мне… Почему нас всех спасли, а потом просто отпустили, хотя техника явно новейшая и секретная, значит видеть ее никому не положено…

Замотав головой, решила не думать об этом сейчас. Потом, всё потом! Говорят, время лечит…

* * *

До лагеря дошли без приключений и приняли нас там спокойно. Он был практически доверху набит носящимися детьми и усталыми женщинами. На фоне этого светопреставления никто особо не обратил на нас внимания. Завели в походную кухню, накормили, не отказавшись — в качестве благодарности — принять часть наших запасов, показали, где отхожие места и прочие удобства и, разведя руками в стороны, буркнули: «Устраивайтесь».

Ребята поставили мне палатку и ушли, без слов понимая, что мне надо побыть одной. Все же, это первая моя настоящая потеря. Удивительно, но я не чувствовала в душе пустоты. Как она тогда сказала? — «они живут в наших сердцах», пожалуй, это действительно верно.

Забежала толстая повариха, пожурила за то, что не иду ужинать, не дождавшись ответа, принесла миску с кашей, поохала, погладила по голове и убежала. В лагере, набитом одними женщинами, есть еще много нуждающихся в утешении. Потом она вернулась забрать пустую посуду — я сама не заметила, как все съела — и опять поохала. Обняла ее, прижавшись к большому и доброму телу, подумала про себя: «Вот, утешает человек других, а ведь наверняка у нее самой…»

Позже оказалось, что этим бесконечным днем предстоит еще не одно прощание. Первым зашел Марат и, пряча глаза, извинился, что вынужден меня покинуть в такое время. Обещал связаться при первой же возможности, и обязательно найти потом.

Что ж, всё понятно, война совсем не закончилась, и мужчина уходит туда, где он сможет лучше выполнить свой долг, так, как считает это нужным. Искренне уверила его, что не стоит о нас беспокоиться, ничего с нами за их спинами не случится, и что сама обязательно свяжусь при первой возможности, и наверняка разыщу после…

Потом пришла Рысь, немного поплакала и… тоже пообещала обязательно связаться, как только, так сразу, и ушла, торопясь. Может, спешила вслед за Маратом?

Оставался Серж, и его я ждала, чуть напрягшись, уверенная, что придет и скажет то же самое, что и остальные, и практически — теми же словами. Но не угадала, точнее — не совсем.

В палатке было уже сумрачно, наступал вечер.

— Можно? — послышался совсем рядом голос Моретти.

— Заходи, — ответила дрогнувшим голосом.

Оператор вошел, склонив голову. Поразилась, какой же он высокий, или это только казалось, ведь я стояла в этот момент на коленях — хотела расстелить спальник, полежать немного. Непривычно было глядеть на него снизу вверх, да и вообще на кого бы то ни было. И встать не могла — ноги почему-то стали ватными.

— Серж?

— Вот, пришел попрощаться… — И смотрит прямо — глаза в глаза.

— Догадалась, — голос, словно чужой, внутри все сжалось от ожидания, что просто уйдет. Заговорила торопливо, стараясь опередить: — Понимаю — обязательно свяжешься и найдешь, потом, когда все закончится…

— Да, — удивленно кивнул он, и вдруг тоже опустился на колени.

Я даже чуть отшатнулась, не ожидала просто.

— А ты? — говорит серьезно, но я вижу, что на этот раз он не играет. — Будешь меня ждать?

Кивнула, закусив губу.

— Я вас всех буду ждать, или сама найду! Вы стали для меня настоящими друзьями и…

Он досадливо качнул головой:

— Диана, ты считаешь меня своим другом?

Что он хочет этим сказать? Почему спрашивает, словно это непонятно? Волнение мешает сосредоточиться. Но нутром чувствую, что ответ ему очень важен.

И тут, как нарочно, вспомнилась строчка из последнего ответа незнакомца.

«Ты только другом не зови,
я не дружу с тобой давно».

Щекам стало нестерпимо жарко. Очень надеялась, что в полутьме этого не видно. А он все еще терпеливо ждал ответа, не сводя с меня глаз.

— Я не хочу с тобой дружить! — Выпалила, боясь передумать. И вдруг всхлипнула, а через секунду оказалась прижатой лицом к его груди.

— Я вернусь. Я обязательно вернусь! — очень весело произнес он, разве что не рассмеялся. — Ты только жди меня, девочка, ладно?

Не так я совсем это представляла!

— Дурачок ты, Серега!

— Ага, я такой.