Спецмиссия антихриста

Дальше — больше. Как мы уже писали, в 1996 г. премьер Черномырдин, главным зверством которого принято считать убийство медведицы с двумя медвежатами на охоте, издает распоряжение расширить перечень условий, позволяющих беременной женщине лишать ребенка жизни. Теперь это может сделать мать троих детей (заметьте, уже не пяти, а троих), безработная или имеющая безработного мужа, женщина, у которой проблемы с жильем и т. п. Всего 13 пунктов, чертова дюжина.

Мало у кого за словами «поздний аборт» стоят реальные картины. Хоть это и страшно цитировать, но убивать гораздо страшнее. Поэтому цитируем: «Поздний аборт производится на пятом-шестом месяце беременности, а иногда и позже. С помощью ультразвукового прибора врач находит ножку младенца и ухватывает ее щипцами. Тянет за ножку и таким образом вытаскивает почти всего ребенка наружу. В родовых путях остается только головка (пока еще живого младенца! — Авт.). Затем абортмахер протыкает детский череп ножницами и раздвигает их, расширяя проделанное отверстие. После чего ножницы удаляются, и из черепа специальным отсосом выкачивается мозговая ткань. Головка умерщвленного ребенка уплощается и легко изымается из влагалища женщины».

Вместе с соответствующими иллюстрациями этот текст был приведен в американском бюллетене «National Right to Life Niews» (09.01.97). По этой схеме детоубийство происходит в тех случаях, когда из мозга ребенка готовятся препараты для так называемой «фетальной терапии» (fetus по латыни — «плод»). В России фетальной терапией занимается, в частности, Научный центр акушерства и гинекологии. Содружество в данной области с зарубежными партнерами называется «Международным институтом биологической медицины».

Причем бросаются в глаза два обстоятельства: во-первых, для препаратов, которые изготавливаются из нерожденных младенцев, требуются здоровые мать и ребенок (т. е. поздний аборт по медицинским показаниям тут не годится), а во-вторых, мозговая ткань должна быть «свежей», а потому ее берут у живого ребенка.

Все способы детоубийства, ханжески прикрытые медицинской терминологией, мы описывать не будем. Вспомним лишь свидетельство депутата Госдумы второго созыва доктора медицинских наук В. И. Шарапова, прозвучавшее в телепередаче «Парламентский час» в 1998 году. Депутат Шарапов рассказал, что в некоторых больницах, где производятся поздние аборты, ребенка, если он родился живым, топят в ведре с водой. А где-то, по свидетельствам других врачей, голенького младенца просто оставляют на подоконнике, и он быстро погибает от переохлаждения.

В застойные годы десятки миллионов телезрительниц рыдали, когда в «Семнадцати мгновениях весны» у русской разведчицы отобрали новорожденного и развернули пеленки, пригрозив, что, если она не заговорит, ребенок погибнет. А теперь кто-то из дочерей тех телезрительниц делает то же самое по своей воле. И при этом не присутствуют гестаповцы, а помогают им в детоубийстве тоже отнюдь не врачи Третьего рейха.

Знаете, что говорят «убийцы в белых халатах» (вот как непредсказуемо оживают сейчас сталинские клише!) и их идеологи? «Число абортов на поздних сроках не превышает 3 % от общего их числа», — говорит директор Республиканского центра репродукции человека А. Акопян, очень недовольный тем, что находятся люди, требующие запрета поздних абортов.

Логика, уж простите за невольную игру слов, убийственная. Все равно как сказать: «Разве это преступление? Всего троих порешил. Велика беда!» Слова Достоевского про слезинку ребенка, похоже, списаны в архив. Теперь принято оперировать статистикой в масштабах государства. Правда, г-н Акопян предусмотрительно не перевел маленькие проценты в абсолютные числа. Придется сделать это за него.

По официальным данным (весьма заниженным), у нас делается около 3 млн. абортов в год. 3 % — это 90 тысяч детей. А всего рождается около миллиона. Итак, «всего» десятую часть нарождающегося детского населения ежегодно уничтожают поздними абортами. А медицинские начальники, входящие в разные демографические комиссии, костьми ложатся, защищая это преступление. Правда, в последние два года они стали поговаривать о том, что список социальных показаний надо бы сузить, но дальше вялых разговоров дело не идет.

Что же касается абортов на ранних сроках (до 12 недель), то официальная и неофициальная медицинская пропаганда в XX веке изрядно потрудилась, затуманивая этот достаточно ясный вопрос. Людям упорно внушали, что эмбрион не человек, что до трех (а то и до четырех!) месяцев плод не живой, что это просто комочек, кусочек ткани, разросшаяся клетка. Сыграли свою роль и материалистические теории: теория зарождения Вселенной, теория эволюции Дарвина.