Спецназ его императорского величества

– Мне кажется, что здесь никого не было, – поднявшись на крыльцо, сказал Азаров.

– Почему вы так решили?

– Канделябр. Ваш дворецкий вышел последним из дома. Задул свечи, а потом поставил его перед дверью. Он так и стоит. А дверь нельзя открыть, чтобы не сдвинуть его.

– И что? Кто-то входил – отодвинул, а потом вышел, вернул на место.

– Зачем?

– Что «зачем»?

– Зачем ставить на место? Поймите, ваше сиятельство, это нужно только в том случае, если они уверены, что мы вернемся! Поставьте себя на их место. Вы бы поверили, что сбежавшая партия собирается снова прийти в усадьбу? И где тогда засада? Мы облазили весь двор и до сих пор еще живы!

– Да, Андрей Сергеевич, просто гениально. Получается, что нашими залпами мы заставили французов ретироваться. А потом сами в спешке сбежали?

– Именно так!

– Интересно, – задумчиво проговорил Данилов. – А что они теперь будут делать?

– Это несложно. Так называемый «граф Каранеев» пробрался в отряд. Не случайно, это не вызывает сомнений.

– Да.

– С какой целью? Полагаю, не для того, чтобы попробовать шампанское с моченой брусникой.

– Разумеется, – Данилов изумлялся способности Азарова разбирать ситуацию.

– Значит, он воюет против отряда Давыдова.

– Он охотится за этим отрядом.

– Тем более. А если охотится, то обязательно придет в то место, где последний раз видел дичь. А куда ему еще идти, чтобы взять след?

– То есть он придет сюда?

– Обязательно. И, думаю, скоро. Пока след не простыл.

Данилов задумчиво смотрел в сторону черного леса.

– Тогда, Андрей Сергеевич, получается, что мы знаем, что «граф Каранеев» придет сюда, а он не знает… что мы об этом знаем!

– Да.

– Жаль только, что он придет, а в усадьбе никого нет. Может и дальше уйти.

– А почему никого нет?

– Если мы здесь его ждать будем, то живыми точно не уйдем. Он же придет против отряда гусар воевать, а нас вдесятеро меньше.

– Это не беда. Вот послушайте, ваше сиятельство, что я предлагаю.

План Азарова очень не понравился Данилову. Не потому, что был плох, а потому, что очень рискован для майора. Но в одном он оказался прав – французские лазутчики точно бы пошли в усадьбу.

X

Николай вернулся в сопровождении одного драгуна. Второй остался с Азаровым. Расставался Данилов с тяжелым сердцем.

– Слушайте, Андрей Сергеевич! Может, все-таки не надо? Боюсь я за вас.

– Ничего со мной не случится, я кирасу надену.

– Какую кирасу?

– Старую, отцовскую еще. Латаную-перелатаную. Она мне два раза жизнь спасала. Я ее здесь чуть не забыл.

– Да какая кираса, майор?! Они с такого расстояния в любой глаз на выбор попадут.

– На это и надеюсь. Я кирасу под китель надену, чтобы видно не было. Тогда стрелять станут в грудь. Зачем в голову, грудь-то больше? Вот тут и важно, чтобы не промахнулись да в лоб не влепили.

Данилов покачал головой.

– Интересно вы мыслите, Андрей Сергеевич! Удивляюсь, почему не генерал еще?

– Не сложилось. То ранение, то плен. Мало на службе времени провожу. Но теперь все в порядке. Надеюсь, Николай Тимофеевич, вы теперь словечко замолвите перед Кутузовым – даст мне дивизию.

«Он еще и шутит, – подумал Данилов. – Везет же мне на кавалергардов!» Вспомнился Вяземский. Как почти сразу после начала боя забыли обращение на «вы». Чуть приподнявшись на носках, Николай обнял Азарова за плечи и негромко в ухо сказал:

– Два выстрела! Только два выстрела! Удачи тебе, Андрюша!

– Не волнуйся, Коля. Все будет хорошо. Иди!

«Все будет хорошо! Все будет хорошо! – стучало в голове Данилова. – Все будет хорошо, я знаю его имя!»

Взвод оказался на опушке леса, где ему и положено быть.

– Значит так, братцы! Сейчас берем ружья и начинаем готовиться. Заряжать пока не надо, чтобы порох не отсырел, но каждый должен найти позицию для стрельбы, чтобы ничего не мешало. Команду «целься!» буду подавать тихо, ее надо передавать по цепочке. Кто не понял, можно спрашивать, только тихо.

Но вопросов не последовало.

– Теперь самое главное! После залпа других команд не будет. Сразу быстро уходим к лошадям. Все идут следом за мной, вахмистр – замыкающий. И не отставать! Что бы ни случилось – из леса не высовываться. Все, упражняйтесь! У кого позиция готова, может отдыхать.

Когда даже не рассвет, а только его предчувствие появилось на востоке, Азаров и подпрапорщик, который остался вместе с ним, начали разжигать костры. В огонь клали сырые поленья, чтобы они давали побольше дыма.

Через полчаса восход захватил четверть неба, и в утренних сумерках неплохо стал просматриваться лес. Майор заметил в подзорную трубу, как качнулась ветка елки, стоящей на самой кромке леса. Потом еще. Конечно, это могло быть и крупное животное, лось например. Только что ему делать так близко от человеческого жилья?

Убрав трубу, майор подошел к подпрапорщику.

– Все! Начинаем! Как только первый выстрел услышишь – сразу бегом за конюшню и через крапиву на берег! Под обрыв спрячься и жди меня.

Подпрапорщик молча кивнул. Ему не хотелось оставлять командира одного, но все уже было говорено-переговорено, Азаров оставался непреклонным. «Будешь только мешать, – сказал он, – в таких делах одному сподручнее».