Спецназ его императорского величества

Наполеон встал и, заложив одну руку за борт сюртука, начал расхаживать по кабинету.

– Ты понимаешь, что получается, мой дорогой Луи! Даже не могу сказать, что в этой кампании мне не везет. Но глупые действия моих маршалов сводят на нет все усилия и лишают заслуженной победы. Жером упускает Багратиона, Мюрат теряет день, сражаясь с новобранцами, и не удается окружить русские армии. Наконец нам улыбается удача. Армия Барклая медленно отходит на Москву кружной дорогой, опасаясь, что мы выкатим батареи к Днепру там, где тракт вплотную подходит к реке. Нею, разумеется, нет смысла бояться наших орудий, и он идет напрямую. Передовые отряды сталкиваются с небольшим заслоном казаков. Ней подтягивает основные силы своего корпуса, но и русские усиливаются. Тучков, дивизия Коновицына, кавалеристы Орлова-Денисова.

Бонапарт постепенно увеличивал темп движения, чувствовалось, что произошедшее накануне серьезно задело самолюбие императора.

– Небольшое авангардное столкновение переросло в серьезное сражение. Прибывает сам Барклай. У Нея больше сил, но позиция русских лучше. И все, что нужно – это фланговый удар хотя бы одной дивизии. А вместо нее появляется дюжина офицеров. Да, Луи, я знаю, что это самые лучшие в мире бойцы! Но нужна дивизия! А этот… болот испугался… Он, наверное, думал, что его корпус будет всю войну маршировать по паркам!

Наполеон вдруг успокоился, решив, что не стоит махать оружием после битвы.

– Но ты, кажется, просил аудиенции не для того, чтобы обсудить вчерашний бой?

– Да, ваше величество.

– Я слушаю.

– Может, нам лучше послушать Доминика? Он видел намного больше, чем я.

– А где Доминик?

– В приемной.

– Пусть заходит.

Через минуту Левуазье четко докладывал.

– Когда русские пошли в атаку, мы оказались у них за спиной, спрятавшись в высоком кустарнике. На левом фланге впереди шел генерал. Мы сразу догадались – батальон бежал быстрее других. Солдаты стремились обогнать генерала, чтобы прикрыть его. Русские часто так делают.

Император посмотрел на Каранелли, и тот кивнул в знак согласия.

– Получилось, что генерал оказался позади батальона.

– Это был генерал Тучков, Доминик! Мне уже доложили о результатах допроса пленных. Кроме того, мы побеседовали уже с ним. Можешь не отвлекаться на подробности.

– Хорошо, ваше величество! Мы напали сзади. Около генерала было примерно два взвода пехотинцев…

– Екатеринославские гренадеры!

– Да. Атака получилась внезапной, они не смогли оказать сопротивления. Но потом, когда мы уходили с русским генералом, за нами погналась кавалерия. Отрядом командовал знакомый мне русский офицер.

– Что? Какой офицер? – брови Наполеона, который разом забыл, что удивление не красит императора, поползли вверх.

– Тот, которого я убил под Фридландом. По крайней мере, считал, что убил.

– Ты уверен? Ночь, лунный свет!

– Абсолютно, ваше величество. Я слышал, как он кричал: «Живьем! Маленького только живьем!»

– Вот как? Напомни, что было у Фридланда?

– Мы с удобной позиции отстреливали офицеров через реку, когда на нас напали русские драгуны…

– Да, я вспомнил! Это тот, который догадался, что стрельба ведется с тысячи шагов?

– Он самый.

На зов колокольчика мгновенно явился адъютант.

– Перментье ко мне!

Бригадный генерал, который догадался, что во время аудиенции Каранелли надо быть на всякий случай поближе к кабинету императора, появился мгновенно.

– Что у нас с пленением Тучкова? Его пытались выручить кавалеристы?

– Пытались, но Арменьяк взорвал четыре боевых заряда и шесть дымовых, – несколько удивленный отвечал Перментье.

– Я не об этом! Есть ли показания пленных: кто пытался отбить генерала?

– Да, мы подобрали раненого. Московский драгунский полк, третий эскадрон. Это они пытались атаковать наш отряд, захвативший Тучкова.

– Кто командир эскадрона?

– Мне нужно уточнить…

– Уточните!

Через четверть часа официальный командир отряда специальной инспекции докладывал:

– Эскадроном командует князь Данилов Николай Тимофеевич. Воинское звание – майор. Пока это все, что известно.

– Ну, что ж, господа генералы, – Наполеон сделал паузу, глядя на Левуазье, – я не оговорился, с сегодняшнего дня ты – генерал, Доминик! Так вот, господа генералы, запомните имя этого князя. И постарайтесь, чтобы он больше никогда не мешал вам! Считайте это приказом!

Глава восьмая Бородино

I

Немного дальше, чем за сотню верст на запад от Москвы, небольшая речка Колоча, попетляв по полям, впадает в Москву-реку. Высокий берег в сочетании с водой – надежное укрепление. И если уж необходимо выбирать позицию для серьезного сражения, то ни один человек, мало-мальски знакомый с военным искусством, не скажет, что место здесь плохое.

Выше по течению Колочи, там, где Новая смоленская дорога пересекает реку, на дальнем от Москвы берегу стояла неприметная деревня, вдруг в одночасье ставшая известной всей Европе. Занявшая важное место в истории, ибо память о событиях, произошедших здесь в начале сентября тысяча восемьсот двенадцатого года, сохранилась на века. Обычная деревня с обычным русским названием – Бородино.