Спецназ его императорского величества

Из артиллерии главнокомандующий выделил Раевскому только восемнадцать орудий, чтобы установить их на Курганной высоте. А триста пушек определил в артиллерийский резерв. Каково?! Раевскому восемнадцатью пушками Даву встречать, хотя нет, скорее Нея, – Даву по флешам ударит, а три сотни стволов будут простаивать в тылу у Псарево! В этом-то и был весь план. Когда французы опрокинут корпус Раевского и начнут вклиниваться в брешь между первой и второй армиями, то скоро упрутся в овраг, за которым их будет ждать половина русской артиллерии. И тогда наполеоновские солдаты поймут, чем триста орудийных стволов отличаются от восемнадцати, но будет уже поздно. Дохтуров запрет мышеловку и станет вместе с гвардией выжимать их на юг, на Багратиона. Тому, конечно, тяжеловато придется – и фронт держать, и окруженных французов не выпускать. Ну, да ему не привыкать. К тому же кавалерийский корпус Сиверса поможет, и вторая кирасирская дивизия. А понадобится, то и казаков Платова можно прислать. В общем, решено – Дохтурова в резерв.

Но самым главным звеном плана, конечно, был бы удар по корпусу Раевского. Французы должны смять и опрокинуть шестой пехотный корпус. «Прости меня, старика, – почти беззвучно проговаривал Кутузов, – не скажу я тебе, Николай Николаевич, что за задача у тебя. Не могу! И резервов не дам, когда адъютанты твои у меня в штабе хоровод водить станут».

II

– Жак! Как же я по тебе соскучился!

Вот кому был рад Каранелли, так это майору Бусто.

– Мы не виделись с самого начала кампании, друг мой любезный! Как там Париж?

– А я откуда знаю, Луи? Сплю шесть часов в сутки, остальное время или в лаборатории, или на полигоне.

– То есть работаешь по десять часов в день?

– Как это – десять часов? Если работаю десять, сплю – шесть, то…

– …то остальные восемь сидишь за столом, – со смехом закончил Луи, ласково проведя по солидно выпирающему животу Жака.

– Кстати, как там у нас с обедом? Эти конные прогулки так подогревают аппетит.

– Часа через три.

– Что? Так долго?

– А как ты хотел? У нас здесь трудновато с провиантом, обед не каждый день. Ты захватил что-нибудь из Парижа?

– О! Много чего! Но дорога так длинна. Мои запасы кончились еще в Польше.

– Это понятно! Но я имею в виду не продукты. Что новенького ты нам привез из вооружения? Или тоже все съел в Польше?

– Ты напрасно смеешься, Луи! Несколько новых образцов у меня с собой! А к вечеру придет обоз с солидным запасом!

– Ты немедленно их продемонстрируешь! Что тебе нужно для этого?

– Пообедать!

– Понял, что еще?

– Уединенное место.

– Отлично! У нас все есть, кроме обеда. Можно начинать.

Бусто вздохнул, поняв наконец, что кормить не будут.

– Хорошо, мой генерал! Только ради тебя я переношу эти муки. А как тут дела обстоят? Рассказал бы.

– Не только расскажу, но и покажу. Жаль, ты вчера не приехал. Жаркая была схватка за редут под Шевардино. Русские, словно звери, вцепились в него, не желая отдавать. Стоило бы посмотреть. Хотя, думаю, завтра тебе будет на что взглянуть. Можешь даже сходить в атаку. Я попрошу маршала Даву дать тебе батальон. Он ко мне хорошо относится, в просьбе не откажет.

– Луи! Я тебе больше не нужен? Меня же сразу убьют! В такую мишень даже слепой не промажет.

– Ну-ну! Не прибедняйся! Ты сам кого хочешь убьешь!

Для демонстрации последних достижений было выбрано поле вдали от деревень, огороженное с трех сторон перелесками. Отряд Каранелли в полном составе сгрудился у подвод, ожидая объяснений Бусто.

– Начнем с метателя гранат. Здесь все проще, чем бокал анжуйского. Обычный патрон от штуцера, который есть у каждого из вас, только вместо пули бумажный пыж.

Жак сделал небольшую паузу, убеждаясь, что он в центре внимания.

– Понятно, что если мы выстрелим таким патроном, то получим лишь небольшой столбик огня из дула. Теперь главное – граната.

Помощник Бусто достал из ящика увесистые оранжевые цилиндры в ладонь длиной. С одной стороны они были заостренными, а с другой торчал тонкий длинный стержень.

– А почему они оранжевые? – Арменьяку интересно все про предметы, которые могут взрываться.

– Они без заряда, это чтобы легче их найти.

Бусто зарядил штуцер, взял гранату, и выяснилось, что диаметр стержня в точности совпадает с диаметром ствола. Приподняв оружие, Жак выстрелил. Описав дугу, граната пролетела больше сотни шагов и зарылась в траве.

– Ловко! – восхищенно воскликнул кто-то.

– Граната для настоящего боя летит точно так же. В стержне у нее пороховая дорожка. Она поджигается в момент выстрела и горит ровно четыре секунды. На поверхности гранаты имеется насечка, которая помогает ей разорваться на семьдесят шесть осколков.

– Впечатляет, – проговорил Каранелли, – хотя, если подумать, все уже известно. Так всегда бывает – всем все известно, а чтобы применить – нужно быть гением.

– Луи, – с тоской в голосе отозвался Бусто, – меня лучше кормить, чем хвалить. Вы сейчас с гранатами упражняться начнете или все сразу показывать?

– Давай все! И сразу! Потом разберемся, кто чем заниматься станет!

– Как прикажешь, командир!