Спецназ. Любите нас, пока мы живы

Наш бэтээр стоит у самого входа в палатку, прикрывая от пуль, способных достать нас со стороны упрятанной в кустарник дороги. С дорожного полотна лагерь сибирского полка ВВ, в котором затерялась наша собровская палатка, не наблюдается. Но если какой отчаянный башибузук сумеет преодолеть заминированную чащобу, прозаборенную рядами колючей проволоки, то за короткий срок, пока не убьют, сумеет натворить немало бед. Поэтому бэтээр с броским именем Акула, если не на выезде, стоит на приколе, как крейсер Аврора. Это наша любимая броня, про которую даже песню сложили.

За эту дождливую ночь наш бэтээр вобрал в себя весь природный и душевный холод могучей Чеченской Республики. Садится на его броню, что голой задницей на ежа. Но мы, собровцы с юга Западной Сибири, люди предусмотрительные: у каждого есть свой поджопник — у кого подушка, подаренная казачьей семьей, у другого сиденье от венского стула. В Грозном я видел, как земляк из уиновского спецназа, начальник командированной на охрану фильтра спецгруппы, ездит по городу в персональном кресле, примостыренном за башней. А вокруг гроздьями винограда бойцы, один даже в краповом берете. И это в то время, когда все, опасаясь пули чеченского снайпера, не носят знаков различия, камуфлируют принадлежность к спецслужбам, их достижениям.

II.

«Мы непредсказуемы, потому что непредсказуемо наше начальство», — справедливая солдатская поговорка. Любит начальство операции в непогоду. То Грозный штурмует в новогоднюю ночь, то зачистки в дождливую бурю проводит. Есть в этом какая-то нервная выламонность. А может в этом виновата вечная нехватка керосина для авиации? В воздух её поднять — это какие надо связи иметь. А так, чтобы не случилось, сколько бы на земле людей не просило о помощи, ответ часто один»: Нелетная погода». Летчики, конечно, не при чем. Никто не скажет»: Не хочу, не буду». Российские асы всегда рвутся в бой.

Когда наши бэтээры выстроятся в колонну, а на собровском слэнге — «в ниточку», нам будет не хватать прикрытия с воздуха. Но вслух об этом никто не скажет. Надо марку держать. Ведь мы — спецназ Управлений по борьбе с организованной преступностью. «Рэксы», — как называют нас чеченцы-боевики.

За эту дождливую ночь землю под станицей Червленной, словно намылили. Водителям, пока до асфальта не доберутся, придется несладко. А уж потом — только по-разбойничьи ветер в ушах засвистит.

Москвичи и несколько курганцев сановито рассаживаются на броне бэтээра под названием «Гоша». Перед их посадкой я успел спросить — в честь кого наименовали. И Иван Кондратов, улыбнувшись, сказал, что так зовут собаку их боевого товарища Андрея Сионова. Пес-лабрадор, добродушный, верный, веселый, остался в Москве, и чтобы Андрей не сильно по нему тосковал, решили Гошу по просьбе Сионова увековечить. Теперь он у Андрея все время, как бы перед глазами.

Подполковники Миронов и Родькин установили радиообмен. Наши два бэтээра вышли проводить солдаты внутренних войск сибирского полка — у них белый медведь на рукавах камуфляжей. Эти пацаны любят бывать возле курганской палатки: их интерес к нашему специальному оружию по-детски восторженный, бесконечный. С особенной радостью они воспринимают разрешение сфотографироваться с СВД, Вээсэсом, пистолетом-пулеметов ПП-93, с Апээсом — пистолетом Стечкина.

Пацаны провожают нас на операцию с откровенной завистью. Их девятнадцатилетние бесхитростные физиономии печальны. Им снова оставаться в расположении, ходить в наряды, есть опостылевшую кашу и переживать за нас — собровцев, к которым солдаты относятся, как к старшим братьям. Они не знают — куда и на какое дело мы выезжаем. Мы видим, с какой романтичной серьезностью они, вылезая на дождь из палаток, нас провожают, но нет за нами пока никаких особенных подвигов. Главное наше достижение, что мы ещё ни разу не брали с собой этих мальчишек-солдатиков из рабоче-крестьянских внутренних войск. В перестрелке на Тереке, когда по нам били с правого берега из нескольких пулеметов, а потом даже нанесли минометный удар, мы справились сами двумя собровскими отделениями, загасив огневые точки. Даже в эфир не вышли, что подверглись обстрелу. А когда вражеский АГС изъяли, мы милостиво по-соседски записали его обнаружение на офицера-разведчика из ВВ, который был с нами на выходе. Желающих посмотреть на чеченский АГЭЭС, потрогать его солдатская очередь выстроилась, как в Мавзолей.