Спецназовские байки 2

— Менты Клоуна с четырьмя мешками конопли взяли. Этот гад поехал в деревню, там забил коноплей полный багажник в машине своего кореша. Этому корешу пообещал, что знает какой-то секрет, и их никакие менты не остановят. Машина в полном порядке, с местным номером, техосмотр пройден, страховка на стекло наклеена, в общем, такие машины никто обычно не останавливает. А знаешь, почему их остановили?

— Догадываюсь, — сказал я и прослезился.

Меня полчаса трясло от смеха, когда я пытался представить себе рожу Клоуна, доказывающего своему корешу, что он де «знает какой-то секрет», а еще рожи гаишников, которые увидели приближающуюся машину, активно сигналящую о чем-то фарами…

В общем, вот такие были последствия безобидного розыгрыша.

За романтикой

Сразу хочу оговориться:

Этот рассказ ни в коем случае не является сведением счетов или игрой на человеческой беспомощности.

Просто все вот так получилось…

Утром на построении командир центральной базы резерва танков полковник Косачев после приветствия личного состава громким голосом объявил:

— Товарищи! Сегодня в наши славные и героические ряды вливается молодой, но опытный и бесстрашный воин — прапорщик Зубков. Он прибыл к нам для прохождения военной службы из Твери, где занимал должность старшины артиллерийской батареи. Своим приказом я зачисляю прапорщика Зубкова на должность зампотеха второго взвода первой роты. Принимайте, товарищ Илющенков!

Командир первой танковой роты капитан Игорь Илющенков обернулся назад, догадываясь, что вновь прибывший прапорщик находится у него где-то за спиной, но там были только слабоопохмелённые рожи старых взводных и контрактников.

— Где он? — тихо спросил Илющенков командира первого взвода капитана Комарова.

— А хрен его знает, где он… — отмахнулся Комаров. — Спроси у Савостина.

Командир второго взвода старший прапорщик Саня Савостин так же пожал плечами.

Ротный повернулся к командиру, и чуть заметно пожал плечами. Косачев понял его жест — может, при построении по ошибке Зубков встал не в свою роту. Не беда, человек может и ошибиться. Главное — это с первого дня службы не отбить у нового прапорщика все желание служить Родине именно в этой части…

— Прапорщик Зубков! Выйти из строя! — громогласно приказал Косачев.

В тишине было слышно, как где-то за забором коты занимаются любовью. Над строем пролетела ворона. Она уселась на забор и каркнула. Никто из строя не вышел.

Косачев повернулся к дежурному по КТП, который курил, прячась за щиты с плакатами о пожарной безопасности.

— Дежурный! Позвони в штаб, пусть найдут прапорщика Зубкова.

Дежурный, выплюнув сигарету, побежал внутрь КТП выполнять приказ. Командир части распустил народ. Все пошли в парк заниматься своими делами.

Нужно сделать некоторое отступление, чтобы объяснить, что представляла собой эта танковая база.

В составе базы находилось три танковые роты и несколько отдельных взводов обеспечения. Фактически все три танковые роты можно было смело назвать не танковыми, а, к примеру, танкоконсервирующими, что-ли… Суть от этого изменения названия только уточнялась, ибо все три танковые роты изо дня в день занимались только тем, что ставили на длительное хранение неимоверное количество абсолютно устаревших танков, т. е. консервировали их. На территории базы находилось танков столько, что ими можно было полностью укомплектовать три танковые дивизии. По моему наблюдению, постановка на хранение шла примерно со скоростью 30–40 танков в год. Можно было это делать куда быстрее, но ускорению работ мешали многочисленные проверочно-репрессивные комиссии из штаба округа, Генерального Штаба, которые следовали буквально одна за другой, на время пребывания которых все работы в парке сворачивались.

Непосредственно перед приездом высоких гостей вся база занималась в основном облагораживанием территории, составлением отчетности и запасанием большого количества водки с соответствующим количеством закуски. Сразу после убытия комиссии база несколько дней занималась восстановлением способности к постановке техники на длительное хранение. В общем, на саму постановку приходилась совсем незначительная часть рабочего времени.

Любая гражданская организация с таким подходом к работе давно бы вылетела в трубу. Но эта организация была военной. А кто когда у нас считал деньги, отпускаемые на военные нужды? Кто и когда у нас интересовался производительностью труда в военных организациях? У нас главное — это чтобы не было хуже.

Когда в Чебаркульской танковой дивизии при загрузке в танк боезапаса произошел подрыв оного, и погибло десять человек, на нашу базу приехала соответствующая комиссия с вопросом «а как тут у вас?», никого не заинтересовал тот факт, что боеприпасов к танковым орудиям у нас на базе отродясь не бывало…

Зато высокая комиссия попила водки и поела красной икры. Вот такая, короче, база…

О чем это я? О прапорщике Зубкове.