Спецнужды и спецслужбы

Таким образом, никакая из спецслужб в любой стране не «живёт на одну зарплату». В отличие, скажем, от железнодорожников, военных лётчиков, моряков, обслуживающего персонала АЭС, исследовательских ядерных и прочих центров, вкупе с множеством других служащих, чей вклад в жизнедеятельность общества очевиден, бесценен.

О если у военных лётчиков под боком оснащённые, готовые к боевым вылетам самолёты и число боевых или тренировочных вылетов всегда исчислено, у моряков — атомные субмарины и боевые дежурства, а служащие всегда за пультами у снаряженных и у работающих атомных реакторов, поставляющих городам и промышленности энергию, то у спецслужб — только изготовленные ими самими совершенно секретные отчёты о проведённой работе для сведений нескольких лиц в государстве.

Да ещё кое-как снятые при их содействии кинофильмы о творимых их сотрудниками геройствах по обеспечению безопасности общества. На каждую просмотренную диверсию, теракт классическим оправданием является ответ, что предотвращены ещё более мощные террористические акции, сорвано немеряное количество ещё более опасных и коварных враждебных планов.

Проверить, определить достоверность таких сообщений даже у очень значимых персон общества возможности нет никакой: все, из соображений высочайшей секретности, следы любой деятельности служб безопасности уничтожаются ещё на стадии планирования операции. Остаётся только смотреть кинофильмы в жанре политического детектива — и радоваться умелым, самоотверженным, совершенным достаточно своевременно действиям красавцев-киногероев, исполняющих роли мудрых руководителей и отчаянно смелых сотрудников спецслужб.

Слов нет, что-то подобное в некотором объёме имеет место, и сюжеты фильмов вполне могут быть построены на редких удачных эпизодах действительно профессиональной работы отдельных сотрудников спецслужб. Но сколько за этими удачами скрывается служебных бездельников, только имитирующих «борьбу» на малозначащих поприщах, измышляющих в служебных отчётах «результаты», которые образовались без них в ходе естественного течения событий, не знают и сами руководители спецслужб (ещё и потому, что знать не хотят).

А сколько на каждый успех выпало обвалов, поражений, каков причиненный разнообразными успешно реализованными супостатами диверсиями стране причинен ущерб — знают доподлинно только сами враги (а через них кое-что могут узнать и политики). Руководители же спецслужб не ведут хроник своих поражений — себе дороже, так как любая формализованная негативная информация усилиями соперников по карьере обычно куда-нибудь, да «утекает».

В случаях скандальных провалов, ставших достоянием общественности, в том числе и за рубежами, спецслужбы практикуют выверенную временем надёжнейшую тактику: «Всепоглощающей заботой составителей «Кубинского проекта» было одно: всё, чтобы они ни делали, должно быть, как любил говорить Говард Хант, «правдоподобно опровергаемым»» — фраза унаследованная от администрации Эйзенхауэра.

Обеспечить возможность таких опровержений стало, как ни странно, даже важнее, чем достичь успеха. Поскольку всё, что ни предпринималось, так или иначе нарушало международное право и различные законы США (авантюры ЦРУ по осуществлению «Кубинского проекта» нарушали, помимо законодательства, регулирующего деятельность самого управления — закон о нейтралитете, правила Федерального управления авиации и Финансового управления, таможенные и иммиграционные правила, законы полудюжины штатов), задачей первостепенной важности считалось проводить операции внутри страны таким образом, чтобы нельзя было ни проследить, ни отыскать стоящих за ними руководителей в федеральной столице.

Чтобы ещё больше замаскировать свою тайную войну, ЦРУ щедро расходовало неподотчётные фонды, создавая на территории США полувоенный оперативный аппарат. Среди «крыш» и специальных агентов, задействованных ЦРУ по «Кубинскому проекту», были фирмы и частные лица, связанные с организованной преступностью и фанатиками из крайне правых полувоенных группировок. А с течением времени стало просто невозможно отделить зёрна разведки от плевел уголовщины.

Несмотря на целый ряд грубейших оперативных просчётов, «Кубинский проект» оставался одной из самых строго охраняемых тайн ЦРУ. Он был так тщательно расчленён на составные части, что многие даже высокопоставленные сотрудники ЦРУ знали о нём только понаслышке.

Внутри управления подразделения изолированно друг от друга выполняли отдельные части программы, не подозревая о её существовании в целом, а вне стен ЦРУ проект был столь «правдоподобно опровергаем» в конечном звене намеренно запутанной сети подчинённости, что отдел специальных операций ЦРУ зачастую утрачивал контроль над происходящим.