Спецнужды и спецслужбы

«Чёрный кардинал» секретных операций в Лэнгли мог считать, что события разворачиваются в одном направлении в то время, как его наёмные служаки, собравшись по сигналу с оружием на Сток-Айленде близ Ки-Уэста, двигались совершенно в другом. И если это абсурдное раздвоение снижало шансы на успех, то, по меньшей мере, существовала уверенность, что оно повышает вероятность сокрытия провала».[7]

Но такая серьёзная постановка вопроса «достоверно опровергаемого» в деятельности спецслужб характерна только для немногих стран, где сильны парламентские структуры. В большинстве государств, в силу исторических традиций, руководители и сотрудники спецслужб, оставаясь верны принципу, подходят к замыванию следов своей деятельности намного проще, будучи уверены (не без оснований) в своей способности закрыть рот любым парламентским крикунам или правдолюбцам — расследователям из числа «вольных» журналистов.

Успешная практика сокрытия следов своей деятельности или их отсутствия и сопутствующее ей профессиональное мастерство в таком деле у сотрудников спецслужб породили у населения миф незримого, неприметного, но обязательного присутствия secret service всюду и везде. Своего рода мифическая система не видимых глазу множеств камер скрытого наблюдения. Благодаря чему, нервные люди ощущают недреманное око спецслужб даже там, где его отродясь не было и не предвидится.

Эти два обстоятельства позволяют руководителям спецслужб легко парировать любые обвинения в плохой работе или её полном развале: работа была, но следы и документы о нём вынуждены, по законам жанра, уничтожать. Остались только косвенные доказательства — публикации подозрительных журналистов, которым мерещится «грязная работа спецслужб» в каждом случайном падении сосульки на головы прохожих.

Косвенное же подтверждение в том, что спецслужбы эффективно работают — они всегда больше знают, нежели самые информированные политики, иные категории граждан (бармены, банщики, адвокаты, врачи и др.): как не знать, когда без всяких усилий разнообразная информация постоянно идёт струёй по налаженным каналам, как вода по водопроводным трубам. И копится, и худо-бедно систематизируется.

И есть досуги у сотрудников — аналитиков, чтобы конструировать на этой базе самые различные очень правдоподобные домыслы и предположения, и знакомить с ними своё руководство. Чтобы оно без перерыва «пудрило мозги» своим политическим шефам.

Но здесь в этом уникальном для спецслужб обстоятельстве скрыта и большая опасность: возможность надёжно скрывать свою бездеятельность порождает неодолимое стремление к праздности и бездеятельности целых структур, с которой бывает уже не совладать. Что весьма часто завершается полным поражением и обслуживаемых властвующих и генералов спецслужб, не имеющих, к счастью, практически никаких следствий для социумов: на месте погоревших политиков мгновенно появляются другие, место переставших ловить мышей генералов занимая тотчас — новые, помоложе, поэнергичней, почестолюбивей.

И маховик двигателя опять запускается на полный холостой ход, чтобы потом постепенно вновь сбрасывать обороты.

Определить истинную потребность в спецслужбах — их числе, количестве сотрудников и генералов над ними, даже приблизительно невозможно. В отличие, к примеру, от расчёта потребной численности машинистов в метрополитене, лётчиков в гражданской авиации и потребной для их нормальной работы технической обслуги: убери лётчиков, гражданский флот останется на земле вместе с потенциальными пассажирами и их багажом.

Убери конкретные спецслужбы — население вообще не заметит этого события. Пока, естественно, не загремят взрывы в пригородных электричках, на вокзалах. Но расчёт потребных штатов, ресурсов для них под конкретные спецслужбы — дело рук обычно самих спецслужб. Зная же свойства людей проектировать за чужой счёт всё с большим запасом прочности, вполне возможно предположить, что и спецслужбы создаются и стремительно разрастаются с многократным превышением «проектной мощности» над реальными потребностями. Не говоря уж о финансовых возможностях государства.

Известен бесспорный тезис обоснования нужды в собственной армии для любой нации: «Народ, который не хочет кормить свою армию, будет кормить чужую».

Понятен и вполне излишний пафос изречения — народ никто и не спрашивает, хочет он содержать армию или нет, за него всегда убедительное «да» говорит элита, и сама созданная армия, которой, время от времени, приходится вразумлять свой народ.

Только «кормить» армию можно совершенно по-разному: небольшую, малым числом — вполне доброкачественно. Можно иметь армию и большую, но скупиться на её вооружение и экипировку. А можно содержать армию, в которой один генерал приходится на 10 полковников и сотню рядовых и тогда содержание генералов и полковников намного превысит прочие полезные для армии расходы.