Спецнужды и спецслужбы

Со спецслужбами и того сложнее: если можно ещё как-то регулировать численность штатных сотрудников и генералов, то никак нельзя регулировать число агентурного аппарата, создаваемого по «оперативным нуждам» и которого, как правило, «чем больше — тем лучше».

Тем более нельзя директивно «удешевлять» содержание агентуры — недорогие агенты обычно обретаются у социальных клоак, которые меньше всего интересны спецслужбам. Мировая практика спецслужб такова, что ни «агенты влияния», ни прочие их категории не расписываются в платёжных ведомостях — за них делают это в отчётах работающие с ними оперативные сотрудники.

Установить же достоверность фактов и размеров выплат можно только специальным дознанием контролёров самих спецслужб. Что само по себе явление рискованное по соображениям секретности агентурной работы, и потому на него идут в крайних случаях. И получается, что практического контроля за достоверностью финансовых отчётов и здесь нет.

Остаётся государственным финансовым мужам только кряхтеть, чесать репу — и раскошеливаться по полной программе, «нарисованной» спецслужбами. Утешая себя тем, что чужие спецслужбы обойдутся дороже в качестве ненадёжных наёмников.

Здесь даже не применить «рыночный механизм» оплаты, когда конкуренция различных товаропроизводителей ведёт к некоторому снижению цен на продукцию. Причина проста — спецслужб немного, специализация их уникальна, а потому вне конкуренции. Хотя покусывать и весьма болезненно они будут при этом друг друга всегда.

Обычно, несмотря на долголетние неприязненные отношения между подобными структурами, практически никогда дело не доходит до войны между спецслужбами одной страны: потери несопоставимо велики в сравнении с преходящими обретениями, так как спецслужбы, подобно змеям, не имеющим иммунитета от собственного яда, очень плохо защищены от средств воздействия, которыми пользуются сами.

В рисковых для себя ситуациях спецслужбы быстро и весьма продуктивно договариваются друг с другом, а если нужно — то и со своими зарубежными оппонентами, не испрашивая ни у кого на это санкций. Так же, как это делают между собой структуры международной организованной преступности — нелегитимные самозваные аналоги спецслужб, а часто и сферы применения профессионального мастерства бывших их сотрудников.

Не следует забывать, что в случаях необходимости спецслужбы всегда в состоянии создать ситуации, инициировать события, организовать (в том числе и чужими руками) акции, которые резко повысят востребованность в их «услугах».

Так что, у реальных политиков, кроме самых одарённых (а лучше тех, кто ранее сам руководил какой-то спецслужбой), практически значимых возможностей своими усилиями поднять эффективность работы спецслужб, оптимизировать и удешевить их структуры возможностей нет.

Самое большее, что здесь возможно предпринять — поддерживать дух жёсткого, бескомпромиссного соперничества между спецслужбами (чтоб почаще «доносили» о просчётах друг друга, стремились опередить со своевременной качественной информацией, другими положительными результатами работы).

Точно также нет никакой возможности определить наверное, стоят ли по результатам своей работы спецслужбы тех денег, что на них тратит государство. Единственное, что ещё хоть как-то может влиять на положительные результаты спецслужб, так это хотя бы приблизительный подсчёт (но только не самими спецслужбами) экономических выгод и ущербов от их наиболее значимых акций. И сравнивать это с примерно такими же параметрами в работе наиболее продуктивных зарубежных спецслужб.

Всю эту «бухгалтерию» целесообразно рассматривать на фоне динамики экономического состояния страны. Хотя бы для того, чтобы поумерить победность отчётов спецслужб при сопоставлении с общей стагнацией наиболее важных эволюционных процессов общества и приучить руководителей спецслужб хотя бы в самых общих чертах увязывать деятельность своих ведомостей с магистральными устремлениями и результатами всей государственной политики.

Что же в реальной действительности может понудить спецслужбы работать продуктивнее, на пределе своих физических и интеллектуальных возможностей, а не заниматься по преимуществу имитацией таковой работы и измышлением «выдающихся» результатов?

Наиболее высокая деловая активность, как свидетельствует практика, сопровождает деятельность спецслужб в те периоды, когда в правящей страной команде работу разведок и органов безопасности «курирует» активный, целеустремлённый, волевой политик, мировоззренчески вполне зрелый, знающий, к каким рубежам надо двигать общество и что в этом деле могут и должны сделать спецслужбы.

При таком политическом опекунстве слишком уравновешенным, неторопливым руководителям спецслужб либо приходится резко увеличивать обороты, становиться — самим и ближайшим подчинённым — предельно активными и мотивированными, либо уходить в отставку. И то, и другое — в обстановке крайнего нервного напряжения, вызванного внешней по отношению к корпорации силой.