Спецоперация «Дочь». Светлана Сталина

После доклада поднялся эмоциональный вал разоблачений посадок якобы невинно осуждённых, который должен был увести сознание масс от главного, во имя чего всё затевалось, – смены государственного строя. Как констатировал тот же Бурлацкий, «с той поры вся наша реформация или революция делается руками номенклатуры, элиты самой приближенной к власти, и поэтому здесь на 1/3 думают о каких-то реформах, а 2/3 о сохранении власти в новых формах. А потом, в наше время, размышляют не только о захвате власти, но и о захвате собственности. Это номенклатурная <…> реформация и революция, которая подталкивалась общественным мнением в меньшей степени, Западом – в большей степени, на который оглядывались, который играл, конечно, активную роль, отсюда итоги, которые мы имеем. Люди, проводившие это, думали о том, чтобы не потерять власть, а укрепить её для себя, а потом уже захватить собственность»[60].

Своим докладом Хрущёв породил сомнения у части людей в самой идее социализма, которая в сознании неразрывно была связана с именем Сталина. Если плох Сталин, значит и социализм не лучше. Здесь лежат корни последующего антисоветизма и антикоммунизма у многих нынешних крушителей социализма. Хрущёв не только испоганил имя вождя, но нанес непоправимый удар по психологии и морали советского народа. Он повел себя как Иуда, предавший своего учителя и благодетеля, и как ни в чём не бывало дальше продолжал править. Лицемерие и предательство становилось нормой морали постсталинской партноменклатуры. Эту акцию Хрущёва с полным основанием можно рассматривать как его главное преступление перед социализмом и народом.

Самый сильный удар по судьбе Светланы был нанесён XX съездом КПСС, на котором Н.С. Хрущёв выступил со своим клеветническим в отношении её отца докладом, просто беззастенчиво очерняющим имя умершего вождя, возложив на него даже собственное палачество; но самое главное, с этого момента Иосиф Виссарионович Сталин советской и западной либеральной и антикоммунистической пропагандой изображался неким безумным монстром и просто сумасшедшим, выскочившим, как чёрт из табакерки, и топтавшим, резавшим всех, кого взбредёт в голову. Главный «докладчик» на съезде изображал вождя-работягу бешеным диктатором, как минимум запугивавшим и третировавшим, что характерно для мнения подчинённых-лодырей, всех постоянно, в том числе и его, дорогого и уважаемого Никиту Сергеевича Хрущёва, – можно сказать почти демократа и почти либерала, который всем только и делал что утирал слёзы. И, конечно же, это совсем не на хрущёвском списке на расстрел группы товарищей-партийцев в 1940 году Сталин написал знаменитую резолюцию: «Уймись, дурак!»

Моральная нечистоплотность авторов знаменитого доклада предстала на ХХ съезде грязной и подлой ложью, страшным искажением времени Сталина. Чтобы предотвратить ожидаемую реакцию Светланы, незадолго до озвучивания доклада с его текстом её познакомил Микоян.

«Текст этой речи мне дал прочитать Микоян[61] в конце февраля 1956 года. Он прислал за мной машину и пригласил приехать к нему домой. – “Прочитай это, а потом обсудим, если это необходимо, – сказал он, – не торопись, обдумай. Мы будем ждать тебя к ужину”.

Я провела тогда несколько часов в библиотеке его дома на Ленинских горах. Страшнее всего было то, что я верила тому, что я читала. Не верить было невозможно. <…> Наконец я пошла в столовую, где Микоян и его жена ждали меня. Оба смотрели на меня с тревогой. “К сожалению, всё очень похоже на правду…” – сказала я. Должно быть он боялся, что я буду рыдать и спорить»[62].

Если бы Светлана знала, как своим «похоже» она была близка к истине – доклад не содержал ни грана правды. Похоже на правду, но не правда. Но это приглашение Микояна было излишним – подготовка к восприятию лжи об отце уже началась в стенах Института мировой литературы (ИМЛИ), куда Светлана поступила на работу в 1955 году. Об этом чуть позже.

Об отношении Хрущёва к социализму, об истинной сути этого человека красноречиво говорит пример из книги[63] хирурга Прасковьи Мошенцевой, более тридцати лет работавшей в «Кремлёвке», специальном медицинском учреждении по обслуживанию партийной и государственной «элиты».

В то время, о котором рассказывает доктор, Хрущёв находился на пенсии и скрывать свои сокровенные мысли, тем более перед медперсоналом, который, как и народ, он, судя по отрывку из книги, считал быдлом, смысла не было.

«Хрущёв читал газету “Правда” и чему-то улыбался. Я решила не мешать. Извинилась, пообещав зайти позже. Но Никита Сергеевич отложил газету.

– Нет-нет, Прасковья Николаевна, не уходите, – проговорил он. – Я вас жду.

– Не хочу вам мешать, – сказала я. – Вы же читаете “Правду”.

– Кто же её читает? – улыбнулся Хрущёв. – Я лично только просматриваю её. Здесь же пишется только про социализм. В общем, одна вода.

Вспомнив обо всех “подписках”, я сделала вид, что пропустила эту фразу мимо ушей, и стала готовиться к внутривенному вливанию.