Спецслужбы мира на Ближнем Востоке

— Мы приветствуем здесь первого советского дипломата. Наше руководство решило проинформировать о недавнем и нынешнем… Имеющий уши, да услышит. Мы вели вооруженную борьбу против англичан с тем, чтобы выгнать их окончательно и бесповоротно. Англичане дали независимость, но они отсюда не ушли. Они оставили здесь своих сторонников, которым и передали бразды правления. Спокойствия и мира в стране еще долго не будет, а будет долгая борьба за власть между представителями разных партий и племен. Мы ничего сейчас у СССР просить не будем, просто хотим, чтобы вы знали реальность и не поддавались на всякого рода уловки, псевдореволюционные заявления, с чьей бы стороны они ни исходили. Таков был краткий смысл сказанного. Я «повесил свои уши на гвоздь внимания» и молчал. Выспрашивать подробности было нельзя, я совершенно не знал, с кем имею дело.» Пил кофе и изредка вставлял нейтральные фразы. В конце поблагодарил за изложенное, сказал, что беседа была чрезвычайно интересной.

Наступила глубокая ночь, на небе необычно ярко светились звезды. По освещаемой карманным фонарем тропинке все участники беседы проводили меня до площадки.

Хорошо, что пил только кофе, если бы хозяева угощали спиртным, то в темноте можно было легко загреметь вниз под крутой откос, прямо в пасть акулам. Больше в этом «ласточкином гнезде» ни разу не был.

Коллеги в гостинице немного нервничали, ожидая моего возвращения.

— Мы думали, что тебя взяли в заложники или пытают, выведывают государственные тайны.

— Я не носитель таких тайн, я лишь охотник за ними. Ну, кто сыграет со мной партию в шахматы?

— Пошел куда подальше. Мы уже наигрались, устали и хотим спать.

В последующем мы прочесывали город квартал за кварталом в поисках помещения для посольства и других советских учреждений, наносили протокольные визиты, по крупицам собирали информацию о положении в стране и о путях ее возможного развития. Мне предстояло еще выяснить, в какой степени англичане ушли, а в какой остались, какие соорудили «капканы», где спрятали свою агентуру. Так прошло жаркое и влажное лето. Рубашки пропитывались потом, и их приходилось менять каждый день.

В очень жаркий день (а таких дней половина года) английское посольство устраивало прием. В приглашении было сказано, что надо прибыть одетым в полную форму: костюм и галстук. Традиционная чопорность, сухой, официальный дипломатический протокол превратили пребывание в посольстве в пытку. Для того, чтобы помочь перегретому организму справиться с жарой и духотой, я взял бокал джина со льдом и вместо того, чтобы использовать по прямому назначению, прижал его к сердцу. Стало немного легче. Головокружение прекратилось.

Ко мне подошел первый секретарь посольства Англии. Естественно, я поздравил его с национальным праздником. Никак не отреагировав на мою формальную вежливость, он на хорошем русском языке сразу задал вопрос, в котором чувствовалась злость.

— Лев! (не стал даже называть фамилию!). Зачем вы так быстро лезете в эту страну? Что вам тут нужно?

На такой прямо поставленный вопрос надо давать нелицеприятный ответ.

— Вы ушли. Образовался вакуум. Свято место пусто не бывает. Пришли мы, великая социалистическая держава. Старый дряхлеющий колониализм сужается, как шагреневая кожа. Молодой социализм быстро распространяется по всему земному шару, как нефтяное пятно на поверхности моря. Разрешите еще раз поздравить вас и английский народ с национальным праздником и выразить надежду, что идея мирного сосуществования найдет конкретное воплощение. Интересно узнать, где вы изучали русский язык?

Задав этот вопрос, я, конечно, не ожидал, что английский дипломат изложит свою биографию в подробностях. Но ошибся!

— Я выучил его из-за любви к вашему великому поэту Пушкину. Знаю наизусть его некоторые стихотворения.

— А я люблю вашего великого поэта Байрона, но познать английский язык так, чтобы читать его в подлиннике, у меня не было свободного времени. Кстати, Пушкин любил и уважал Байрона.

— Зато вы, как я слышал, хорошо знаете арабский язык. Извините, мне надо уделить внимание другим гостям. Беседа была закончена.

Первого секретаря посольства Англии можно было понять. Когда от стареющего, немощного деспота уходит к другому любовница, то, естественно, что у него возникает неприязнь и зависть к более молодому сопернику, который занял его место. Ревность не только в любви, это чувство переживают и политики. Страна освободилась от британского гнета, получила независимость и сама решила выбирать себе друзей и союзников. Таким новым другом стал СССР.

Меня особенно не удивило то обстоятельство, что английский дипломат знал русский язык. Представители «главного противника» в некоторых арабских странах имели в своих посольствах одного-двух дипломатов, владеющих русским языком. Ясно, что в их задачу не входило вести беседы с советскими людьми о творчестве наших великих поэтов.