Спящая планета

Сарно отпраздновал его благополучное возвращение с вражеской территории тем, что спихнул ему загадку непострадавших. С тех пор Сджилла спал даже меньше, чем обычно во время операций во вражеских мирах. Иногда он ловил себя на том, что вспоминает с некоторой ностальгией те относительно мирные дни на Ржавых равнинах. А на этой проклятой Земле приходилось то летать туда-сюда по всей планете, то присутствовать на допросах, то готовить пробуждение руководства планеты. Он вел переговоры даже над Атлантическим океаном, уже почти как лунатик, ему довелось стать свидетелем грандиозного поражения имперской пехоты от рук одного человека, или призрака, или колдуна, или кто он там еще… Он казался абсолютно незаменимым человеком.

Что является комплиментом моим способностям, надо полагать, размышлял он. Но я предпочел бы лучше отпуск, а не комплимент. Бутылочку пивка, гамак под деревьями, женщину, перебирающую мои волосы и говорящую мне, какой я замечательный…

Но ни одна приличная девушка не захочет иметь дело с ним в этой псевдочеловеческой оболочке, которую дали ему лларанские хирурги, подумал он, а избавления от этой униформы в ближайшее время, похоже, не предвидится. Взамен трех миллиардов беспомощных заложников в этой сделке Империя собирается потребовать полной капитуляции Федерации. Нужда в агентахимитаторах будет…

Он с усилием стряхнул раздумья, вышел из трансляторской и пошел по короткому коридору, открыл тяжелую дверь и очутился на мостике «Рисстайксила». Сджилла прошел мимо больших, мерцающих во мраке компьютеров через секцию связи с ее постоянным гулом и жужжанием, поскольку флагман держал связь со своим флотом, и поднялся по стальным ступенькам в дальнем углу этого помещения с высоким потолком. Там была святая святых командира — балкон. На флагмане он походил на королевский трон или священный балдахин. Отсюда Верховный командующий проводил политику Империи, повелевал жизнями и смертями экипажей десяти тысяч кораблей и вершил правосудие, это было неприкосновенное убежище. Быть приглашенным сюда считалось флотским эквивалентом личной аудиенции в Верховном Совете.

Сджиллу пригласили на мостик, а не на балкон, но он поднялся по ступенькам как к себе домой. Опыт долгих лет научил его, что нет ничего — абсолютно ничего — такого священно неприкосновенного для того, кто носит золотой значок разведки.

Сарно изучал гигантскую военную карту, которая занимала целую стену и была усеяна бесчисленными огонечками десятков различных цветов. Огоньки никогда не стояли на месте, они постоянно двигались, меняя многоцветный узор, сияя и мерцая, пульсируя и переливаясь, каждый оттенок и каждая степень яркости указывали на определенный аспект того гигантского комплекса, каким был флот, каждый элемент давал полную информацию тому, кто умел это прочитать. Сджилла подошел и стал за генералом, обойдя несколько меньших копий основной карты, используемых для подробного показа какой-то одной области.

Сарно положил трубку телефона, в которую говорил, поставил его на место среди почти двух десятков таких же и повернулся:

— Ну, Сджилла, что вы думаете о моей маленькой речи?

— Очень убедительно. Если бы я был землянином, я был бы потрясен до глубины души.

— Вы выглядите достаточно похожим, чтобы испытывать легкую дрожь прямо сейчас, — заметил генерал. — Эти хирурги сделали хорошую работу, не так ли?

— Точно.

— К сожалению, не такую хорошую, чтобы провести нашего друга Донована, а?

— Они работали только с моим скелетом, — возразил Сджилла, — хирургия может сделать очень многое, она не может только помочь перехитрить противника.

— Ты думаешь, он поймал тебя в ловушку? — В голосе Сарно слышался упрек. — Стыдно. Как же тебе удавалось обманывать земную Службу безопасности, если ты не смог перехитрить безногого старика?

— Он поймал меня в ловушку, — признал Сджилла уныло, — но он не настолько уж стар, а то, что он без ног, не мешает изворотливому уму. Я, к сожалению, оказался не на уровне в этом состязании: бесконечные допросы, тысячи миль в полете, практически без сна — все это утомило меня. Он поймал меня на моей собственной «легенде» как новичка. Нельзя недооценивать этого парня, генерал, — это может стать роковой ошибкой.

— А что бы вы предложили сделать с этим «парнем», как вы его назвали?

— Я могу многое предложить — и все это было бы очень неприятно для мистера Донована, — но я не буду.

— О? А почему же нет?

— Потому что, кем бы еще он ни был, он, кроме того, еще и непострадавший. Не важно, какое беспокойство он причиняет сам по себе — а он причиняет великое беспокойство, я это признаю, — он все-таки одна девятая очень сложной загадки, ответ на которую вы хотите получить и которую меня назначили раскрыть. Если он умрет или окажется покалеченным, он не сможет отвечать на вопросы — вопросы, от носящиеся к загадке непострадавших.

— Что же мы должны делать тем временем? Отпустить его?