Спящие боги Инадзумы (СИ)

Он смотрел на нее, не отрываясь. Нет. Наверное, он все же больше не понимает ее так, как прежде, молчаливо, безошибочно улавливая малейшие перемены в ее лице, движениях и жестах. Он больше не был Сяо — Люмин видела это, и от безразличного выражения его глаз ее душили слезы.

Но вот Сяо кивнул. Взмахнул золотыми крыльями и, заложив вираж, позволил Синьоре атаковать Люмин.

Меч улетел в неизвестном направлении. Крылья, мигнув, исчезли, и Люмин упала, сраженная сильным ударом. Синьора, даже не удостоив поверженную противницу взглядом, вновь поднялась к небу, и в ее руке полыхнул смертельным багрянцем огненный хлыст.

Люмин стремительно неслась к земле.

А потом, убедившись, что Синьора не смотрит, вновь призвала крылья. В грудь с силой ударил воздушный поток. Приноровившись, Люмин заскользила над землей, стремительно направляясь к морю.

Оказавшись над морской гладью, Люмин медленно выдохнула и подняла руки над головой, пытаясь уловить знакомые ощущения. Она никогда прежде такого не делала, но сейчас, когда артерии земли были разорваны и по всему миру вспыхивали аномалии, невозможное стало возможным. Она вернулась к жизни. Уж совладать с потоком Гидро стихии она как-нибудь сумеет.

Море вздыбилось. Люмин почувствовала напряжение в мускулах: выдерживать первородную силу океана оказалось не так-то просто. Крепко уцепившись за незримый поток энергии, она ринулась вверх, ощущая, как каждая клеточка тела ноет от непривычной нагрузки. Выше, выше, выше! Скорее! Воздух свистел в ушах. Весь мир превратился в смазанное пятно, и только два всполоха — золотой и огненный — имели для Люмин значение.

Она возникла за спиной Синьоры в тот самый момент, когда Сяо поднял копье для атаки. По-прежнему оставаясь незамеченной, она сомкнула уставшие руки, и огромный клубок Гидро энергии заточил Синьору в водяную тюрьму, остужая и ослабляя ее. Соприкоснувшись с пламенем, вода стремительно испарялась, но Люмин до последнего удерживала влагу, и Сяо золотистым всполохом метнулся навстречу Синьоре.

Она боролась. Горячая волна пыталась оттолкнуть Сяо прочь, но он, стиснув зубы, бесстрашно рвался через нее, и его сила была так велика, что Синьора больше не могла сопротивляться.

Мерцающее копье прошло через ее разгоряченное тело.

На короткий миг Люмин показалось, что это не сработало. Не брызнула кровь, не вспыхнуло пламя — не произошло ничего, что могло бы ознаменовать конец Горящей Алой Ведьмы.

Но потом она издала протяжный вздох, и с ее губ сорвался едва уловимый шепот — точно последние искры догорающего костра.

— Рустан… Отто…

Тело Синьоры обратилось в черный пепел, и ветер, подхватив его, унес воспоминания о Горящей Алой Ведьме к морю.

Люмин облегченно вздохнула. На глаза навернулись слезы, но плакать было некогда.

Что-то было не так.

Лицо Сяо исказилось. Он взмахнул крыльями, но потерял равновесие, завалился набок, и Люмин увидела, что одно из его крыльев рассечено от основания до края. Золотые перья пропитались кровью.

Сяо задержал Синьору слишком большой ценой.

Желтые глаза Сяо померкли и закатились. Обхватив себя руками, точно пытаясь этим отчаянным жестом удержаться в воздухе, он рухнул вниз, навстречу выжженной земле.

Люмин метнулась ему наперерез, подхватила, чувствуя, как вес Сяо тянет ее вниз быстрее, чем того хотелось бы. За спиной распахнулись крылья. Люмин затормозила, крепко прижимая к себе Сяо, и все-таки сумела опуститься осторожно, мягко коснувшись ногами земли. Села. Положила Сяо на траву, пытаясь осмотреть его рану, но мысли путались, а измученные непосильной для человека энергией руки не слушались.

— Дай-ка мне, — раздался над головой знакомый голос.

— Яэ Мико, — выдохнула Люмин.

Мико кивнула. Люмин не понравилось выражение ее лица: она выглядела серьезной, и в глазах не читалось даже намека на привычную насмешку. Люмин послушно отодвинулась, положив голову Сяо к себе на колени, и стала наблюдать за торопливыми действиями Яэ.

— О, Алатус… — тихо проговорила Мико. — Ну что же ты…

Что же ты — что? Люмин не сводила с лица Сяо испуганного взгляда. Сердце бешено стучало в груди — так быстро, что Люмин даже толком не могла дышать.

Рядом появлялись знакомые лица. Паймон и Аякс. Кевин и Итто. Жители деревни Конда. Люмин знала, что встречала некоторых из них прежде, но в дурмане тревоги никак не могла вспомнить их имена. Ей было все равно.

Весь ее мир сосредоточился на одном человеке.

Паймон положила руку ей на плечо, стала что-то нашептывать, но Люмин не слушала. Она не понимала слов, которые говорил ей Аякс — все они были какими-то бессмысленными и падали в душу тяжелыми булыжниками. Подняв затуманенный взгляд, Люмин встретилась глазами с Кевином.

И по его лицу, полному глубокой печали, вдруг все поняла.