Спящий

Жрец помолчал, затем несколько раздраженно пожал плечами.

— Ладно, я, пожалуй, пойду, — жрец встал, двинулся к двери.

— Ага, иди, — фон Ритз, не оборачиваясь, отсалютовал бутылкой, налил себе еще.

— До завтра. И ложись, лучше, спать.

— Я с Вами, господин жрец.

— Софи? — баронет крутнулся на стуле. — Ты куда собралась?

— Пройтись.

— Куда — пройтись? Куда — пройтись?! — фон Ритз вскочил, слегка пошатываясь, шагнул к двери. — Куда ты собираешься проходиться?

— Просто, воздухом подышать. Не могу же я неделю взаперти сидеть. Пока Вердж спит…

— Завтра надышишься, — баронет загородил собой дверь. — Иди к себе, и носа оттуда не высовывай!

— Да, да… — девушка задохнулась. — Да как Вы смеете? Какое право Вы имеете разговаривать со мной в таком тоне?!

— А-э… — фон Ритз открыл рот, закрыл. На его лице начало проступать раскаяние. — Я…

— Вы мне не муж, не отец, чтобы кричать на меня! — подбородок Софи взлетел вверх. — Из-за Вас я нацепила это нищенское крестьянское тряпье, из-за Вас должна унижаться перед этими подлыми захватчиками, так теперь еще и это! Ваше преподобие, мы идем? — девушка обернулась к жрецу.

— Простите, дочь моя, но до некоторой степени я вынужден согласиться с господином баронетом, — жрец покачал головой. — Выходить на улицу Вам небезопасно. Ваше, э-э, происхождение трудно скрыть даже этим, как Вы выразились, тряпьем. Прошу Вас, останьтесь…

— Трусы! Вы просто трусы! — девушка резко толкнула баронета в сторону, скользнула в освободившийся проход.

— А, Демоны! — фон Ритз мотнул головой, разгоняя алкогольную муть, собираясь броситься вдогонку. — Софи!

— Подождите! — жрец схватил баронета за руку.

— Что?

— Мои люди проследят за ней и предупредят нас, если что-нибудь случится. Мы успеем уйти.

— Уйти? Куда уйти?

— Отсюда. Но, надеюсь, до этого не дойдет. Есть и другие способы.

— Какие способы? О чем ты говоришь?!

— В мою задачу входит обеспечение безопасности ребенка, и, во вторую очередь, Вас. Про нее ничего не сказано.

— Другие способы… — фон Ритз округлившимися глазами посмотрел на жреца. — Ты что, жрец, ты в своем уме? Она же его мать. Она же его мать! Софи!! — баронет стряхнул руку жреца и бросился следом за девушкой. — Софи!!

Софи, не разбирая дороги, бежала вдоль тускло освещенной улицы, чувствуя, как душат ее застилающие глаза слезы. Как он смеет, как он смеет! Она… Разве она этого заслуживает? Что она сделала такого, чтобы на нее кричали?

— Софи! Софи, подожди! Прости!!

Девушка всхлипнула, еще прибавила шаг. За что, почему? Почему мир, всегда такой тихий, уютный, вдруг встал на дыбы, повернулся мерзкой колючей изнанкой? Что случилось? Разве она причинила, или хотя бы пожелала, кому бы то ни было зла? Ведь нет! Так почему? Почему с ней? Софи прижала ладони к лицу. Прошлая жизнь вспоминалась как сказка, как сон. Блестящие приемы, изысканные разговоры, милые красивые люди вокруг… Где они все теперь, куда делись? Даже Крайт, которого она поначалу боялась, оказался добрым и нежным, хотя почему-то и немного несчастным. Но это даже прибавляло ему обаяния, создавало ауру таинственности.

И вдруг все изменилось, рассыпалось, соскочило с привычной колеи, завертелось в водовороте событий. Кареты, сумасшедшие переезды в неизвестность, а потом — грубые солдаты федератов с масляными глазами, и она должна куда-то идти, изображая нищенку, сбивая в кровь ноги, свои нежные ноги, созданные для танцев, а не для ходьбы… А руки, которыми так восхищались придворные поэты, они теперь покрыты этими безобразными мозолями! И все из-за пеленок, которые она должна сама стирать, из-за не дающего ни минуты покоя младенца, которого она должна сама ублажать, а ведь обычно для этого есть няньки. Хотя это странное ощущение безмятежного счастья, когда Вердж улыбался…

— Софи, подожди! — фон Ритз поймал девушку за руку.

— Нет! Оставь меня! — Софи дернулась, пытаясь освободиться.

— Он к Вам пристает?

— А?

— Он к Вам пристает, леди? — рядом стояли четыре подвыпивших федерата.

— Н-нет, — Софи растеряно качнула головой, чувствуя, как внутри все сжимается от нарастающего страха.

— А по-моему, пристает, — ближайший солдат довольно гыкнул. — Такое личико, и в слезах. Пойдем с нами, красавица, повеселимся. У нас сегодня увольнение, и кое-что от жалования еще осталось, — солдат, ухмыляясь, позвенел монетами в кармане. — Меня, кстати, Фирэ зовут, а тебя? Ну что, пошли?

— Нет, спасибо, господа, — баронет попытался оттеснить солдат от девушки. — Нам домой надо, дети некормленые…

— А тебя никто не спрашивает, — солдат пихнул фон Ритза в сторону. — Не видишь, мы с леди разговариваем? Ребята, уберите его, — солдат надвигался на Софи, обдавая ее запахом лука и пива. — Красотка, наплюй ты на этого говнюка плюгавого. Пошли с нами, не пожалеешь.

Солдат вдруг обхватил Софи, притянул, прижался к губам грубым слюнявым поцелуем. Плещущийся в душе девушки ужас взметнулся затапливающей волной, парализуя, погружая в беспомощное отчаяние загнанного животного…