Спящий БОГ 018

Естественной смертью можно назвать переход в новое состояние. Меня пятилетнего нет, но нельзя сказать, что я пятилетний умер. Или про гусеницу, которая превратилась в куколку и потом бабочку, нельзя сказать, что она умерла. Она переродилась. Такая смерть следует из законов бытия. Если все движется, значит, однажды скопится критическая масса новшеств, и количество перейдет в качество. Противоестественной смертью для гусеницы будет, когда на нее наступит ботинок. В рамках этой мысли смерть человека противоестественна. Он прекращает жить по единственной причине — из-за случайного или умышленного дефекта системы. Это смерть, как если бы ему на голову кирпич упал. 

Читающий эти строки человек может со многим согласиться, но вера сильнее знания. Если уж кто решил, что этого не может быть, потому что не может быть никогда, вы ему хоть кол на голове тешите и какие угодно факты приводите, он останется при своей вере.

«— Ежели бы вы видели электрическую батарею, из чего она составлена, — говорит телеграфист, рисуясь, — то вы иначе бы рассуждали.

— И не желаю видеть. Жульничество… Народ простой надувают… Соки последние выжимают. Знаем мы их, этих самых…»^{141}.

Людей страшит всякая новизна. Они не позволяют себе даже анализа ситуации. Они как бы наперед знают, что объективный взгляд скажет, что они как сумасшедшие себя ведут. Такое признание толкает к смене образа жизни или признанию себя идиотом.

Первый вариант вызывает панический страх. Второй ведет к саморазрушению. Выбирая из двух зол, человек находит благом не анализировать привычную ему жизнь и жить как жил. Своим поведением он подсознательно как бы говорит: я живу так, как живу, и отстаньте от меня со своими разговорами про неприятные мне перспективы. 

Вспоминается миф о титанах, из жалости заблокировавших людям мысли на тему грядущей смерти, чтобы избавить их от ужаса ее ожидания. С тех пор люди не реагируют на приближение угрозы. А на всякие попытки расшевелить их выказывают недовольство.

Вид покойника на краткий миг может вывести их из гипнотического транса. Примеряя на себя это состояние, они охают и монотонно говорят приличествующие случаю пустые общие слова из серии: «Все там будем…».  Вскоре забывают о неприятном инциденте и погружаются в поток текущих дел. И так до момента, пока сами не окажутся покойниками. Единственная реакция, какую они могут породить на грядущую опасность — это не думать о ней. Слов даже нет… Заболел, а лекарством себе назначил не думать про болезнь. Сумасшедшим домом пахнет такая реакция на проблему.

Человек считает главной целью построить дом, посадить дерево, вырастить детей и далее в том же духе. Посмотрите на эти цели объективно — все созданное исчезнет, как снег весной. И вы исчезнете. «Знаете, замужество, дети – это прекрасно. Но не дает смысла жизни. Это накладывает обязательства, но не помогает. Это как пропасть между жизнью той, что в мечтах и той, что в реальности^{142}.

Какой смысл в том, что вы успеете сделать за эти несколько десятков лет, которые пролетят, как один миг, если в итоге ляжете в гроб? «Не нынче-завтра придут болезни, смерть (и приходили уже) на любимых людей, на меня, и ничего не останется, кроме смрада и червей. Дела мои, какие бы они ни были, все забудутся — раньше, позднее, да и меня не будет. Так из чего же хлопотать?»^{143}. 

Затычки

Богатые и бедные, умные и глупые, старые и молодые, все знают: через десять-двадцать-пятьдесят лет умрут. Никто не хочет умирать. Если кто и желает для себя смерти, то непременно чтобы она случилась, когда он того пожелает, а не по независящим от него факторам. «Смерти мы говорим только одно — не сегодня»^{144}.

Как говорил Стив Джобс, когда уже был болен раком: даже те, кто считают, что после смерти попадут в рай, тоже не хотят умирать (кстати, это говорит о цене их веры). Но при этом никто не пытается реагировать на проблему. Но почему? Это же ненормально. Нормально, когда на осознанную проблему человек реагирует. Не важно, насколько эффективно. Важно, что реакция на осознанную проблему — показатель разумности.

Люди из цистерны не реагируют, потому что воспринимают мир чувствами. Что не фиксируют чувства, того для них не существует. Реально только то, что можно потрогать руками и увидеть глазами. Смерть нельзя потрогать, и потому теме преодоления смерти нет места. Они о ней слышали, но подсознательно считают, что это их не касается. Одним словом, дети. С большим туловищем и инфантильным восприятием реальности. 

Вторая группа — пассажиры товарных вагонов. Они осознают опасность. Но понятия не имеют, что делать. Как ответить на вызов смерти? Если никак, они находят за благо заткнуть неприятную проблему бездоказательными утверждениями — затычками.

В роли затычки, например, присказка, что человек не умирает, и после смерти живет в памяти народной. Или в своих творениях. Сапожник будет жить в сапогах, герой в подвигах, поэт в стихах, ученый в открытиях и так далее.