Спички медленно тлеют во тьме. Сборник рассказов

–Молодой человек,– послышалось из-за кресла водителя,– немедленно займите своё место, либо освободите его.

Ударив со всей силы в спинку ее кресла, я всё же сел на свободное место:

– Да пошли вы,– выплюнул я.

После долгой паузы, она продолжила мило беседовать с ним. Во мне ещё сильнее вскипала злость.

***

– Ты, чё, придурок, творишь? – накинулся я на Пашу, когда мы вышли из автобуса.

– Ты в своём уме? Успокойся! – успел проговорить он, после того, как я повалил его на землю.

–Мальчики, не надо! – проскулила Женя. Вокруг нас сразу же образовалась толпа тупоголовых зевак, заинтересованных, обсуждающих и, конечно же, снимающих всё на телефоны.

Я бил его, куда только мог. Без разбора ударяя по всему, что видел: по щекам, груди, голове. Он пытался оттолкнуть меня, скинуть с себя. Но я вцепился в него, как клещ, ударяя всё сильнее и сильнее.

– Мальчики, хватит! – кричала Женя сквозь слёзы.

С каждым моим ударом я чувствовал, как подо мной всё больше слабеет Пашино тело, как голова превращается в безжизненный кусок мяса, как руки его медленно соскальзывают по моей рубашке. Сквозь собственные слёзы я видел под собой только кровяно-фиолетовое пятно, а в голове истошный крик Жени: «На помощь!»

Что потом происходило угадать не сложно: появление взрослых, карета скорой помощи, бобик, решётка и долгая ночь оправданий перед родителями. Нет, меня не посадили, хотя я очень этого хотел. После осознания произошедшего на меня накатила гигантская волна стыда, она будто свалилась тяжелым грузом мне на голову, плечи, спину, сдавливая дыхательные пути. Не знаю, откуда взялось это чувство, ведь я был в этой ситуации прав: у них что-то было, и они скрывают это, но колющая меня вина в содеянном сидела во мне. Я был совестливым, оттого и прослыл идиотом.

На следующий день я собрался с мыслями и рванул к дому Жени, дабы услышать внятное объяснение ее вчерашнего поведения. Я встретился с ней буквально возле её подъезда, когда она выходила из дома, немного похрамывая:

– Ты ничего не хочешь мне объяснить? – заявил я ей прямо.

– А разве мне что-то нужно объяснять? – спросила она.

– То есть твоё поведение было вполне уместно?

– А разве нет?

– А разве да?

– Хватит! Не делай из меня идиота! Просто. Скажи. Правду.

Она посмотрела на меня немного потуплённым взглядом, потом отвела его и закусила нижнюю губу, будто намереваясь раскрыть мне всю правду. Она нервничала.

Я был встревожен.

Я готовился к самому худшему.

Потом она снова посмотрела на меня своими чистейшими глазами и сказала, высыпая каждое слово, будто по крупицам:

– Когда я приехала домой, моя мама попросила меня сходить в магазин за хлебом. Мне ничего не оставалось, как просто пойти. Спускаясь по лестнице, я от неосторожности оступилась, у меня выскользнул из рук телефон, и я очень сильно повредила лодыжку и пару пальцев на руке. – Она поглаживала побитые пальцы,– До магазина и обратно я шла с трудом. По приходе домой я сразу же легла спать, а когда проснулась, был уже вечер следующего дня, – Тут она выдержала долгую театральную паузу и проговорила так томно, как только умела,– Ты прости меня, мне не стоило заставлять тебя так переживать.

И тут моё сердце чуть было не растаяло, но я держал себя в руках, и поэтому жёсткая интонация моего голоса ничуть не изменилась:

– А как же Паша?

– А что с ним?

– А как ты объяснишь то, что вы сидели вместе с ним в автобусе, когда я зашёл?

В это же мгновенье её виноватого вида глаза распахнулись, и она звонко засмеялась:

– Ты же нас сам познакомил,– продолжала она смеяться, и смех её напоминал смесь из нервных смешков и вполне здорового женского смеха, будто выдавленного из грудной клетки специально. Но тогда я этого не понимал, а посему выдохнул и вместе с ней залился смехом. Мной обуяла любовь к этой девчонке и собственная подростковая неопытность и глупость. Я обнял её, и мы вместе направились в школу.

***

Не ища необходимости в каких-либо ещё объяснениях, я радостный и спокойный продолжал общение с Женей, общение тёплое и нежное, общение двух по уши влюблённых людей. При одной только мысли о ней по мне электрическим током пробегала дрожь, и я был вне себя от желания увидеть её, обнять, поцеловать. Перешагнув границу стеснительности, излишней вежливости и прочей чепухи, которую так любят пускать в глаза все те, кто начинают отношения, мы стали намного ближе друг другу. Во всех планах, если вы, конечно, понимаете, о чём я.