Спин

– Пусть я не практикую уже тридцать лет, но грамоту не забыла. В прошлый раз, когда ты был здесь, я почитала кое-что про АРС. Подняла журнальные статьи. Знаешь, что интересно? АРС неизлечим. От него нет никакого волшебного лекарства. И даже в противном случае такое лекарство вряд ли сгодилось бы еще и для лечения ССК. Поэтому, Тайлер, я думаю, что ты собираешься ввести Диане фармацевтическое средство, как-то связанное с тем морщинистым человеком, который погиб во Флориде.

– Не буду спорить, Кэрол. По всей очевидности, вы уже сделали свои выводы.

– Я не хочу, чтобы ты со мной спорил. Я хочу, чтобы ты меня убедил. Хочу, чтобы сказал, что этот препарат не причинит Диане того вреда, который причинил Джейсону.

– Не причинит, – сказал я.

Думаю, она поняла, что я опустил ремарку «насколько мне известно».

Кэрол всмотрелась мне в лицо:

– Она все еще тебе не безразлична.

– Да.

– Она всегда меня поражала, – сказала Кэрол. – Неумолимость любви.

Я ввел иглу в Дианину вену.

* * *

К полудню в доме стало не только жарко, но еще и так влажно, что я, поглядывая на потолок, ожидал увидеть наросший мох. Я остался с Дианой, чтобы убедиться, что укол не повлечет за собой немедленных негативных последствий. Однажды во входную дверь настойчиво постучали. Воры, подумал я. Грабители. Но к тому времени, как я спустился в фойе, Кэрол уже стояла у двери и говорила «спасибо» дородному мужчине. Тот кивнул, развернулся и ушел.

– Это Эмиль Харди. – Кэрол закрыла дверь. – Помнишь их семью? У них небольшой домик в колониальном стиле на Бентам-Хилл-роуд. Эмиль распечатал новостной листок.

– Новостной листок?

– У него в гараже стоит генератор. – Она показала мне два листа формата А4, скрепленные степлером. – По ночам Эмиль слушает радио, делает записи, а потом распечатывает краткую сводку и разносит по соседним домам. Это второй выпуск. Эмиль хороший человек, он желает всем добра. Но я не вижу смысла в подобном чтении.

– Можно взглянуть?

– Как пожелаешь.

Я взял бюллетень с собой на второй этаж.

Эмиль оказался весьма приличным репортером-любителем. По большей части в листке освещалось развитие кризиса в Вирджинии и округе Колумбия: официальный список мест, закрытых для прохода и проезда, перечень пожаров и связанных с ними эвакуаций, рассказы о попытках восстановить работу местных служб. Их я просмотрел по диагонали, но следующие две заметки привлекли мое внимание.

В первой говорилось, что уровень солнечной радиации, недавно измеренный на уровне земной поверхности, оказался повышенный, но и близко не такой интенсивный, как ожидалось: «Научные сотрудники государственных служб сбиты с толку, но смотрят в будущее с осторожным оптимизмом; утверждается, что у человеческого рода остаются шансы на долгосрочное выживание». Источник указан не был: вполне возможно, кто-то из радиоведущих все это выдумал. Или захотел придержать всеобщую панику. Но информация соответствовала моим субъективным ощущениям: новое солнце светило по-новому, но свет его не убивал мгновенно.

Ни слова о том, как происходящее скажется на урожае, погоде или экологии в целом. Ни тлетворная жара, ни водопады проливного дождя не показались мне сколь-нибудь нормальными.

Далее, заголовок: «Огни в небе замечены ПОВСЕМЕСТНО».

Линии в форме букв С или О: на одну из них Саймон указал еще в Аризоне. Их видели и на самом севере, в Анкоридже, и на самом юге, в Мехико. Сообщения из Европы и Азии поступали отрывочные; в первую очередь они касались текущего кризиса, но и среди них затесалось несколько подобных историй.

«Обратите внимание, – говорилось в листке Эмиля Харди, – что кабельные каналы новостей включаются лишь время от времени, но регулярно передают недавнюю запись из Индии, где это явление фиксируют в наиболее крупном масштабе».

Что бы это ни значило.

* * *

Когда я был с Дианой, она ненадолго проснулась:

– Тайлер…

Я взял ее за руку, сухую и неестественно горячую.

– Прости, – сказала Диана.

– Тебе не за что извиняться.

– Прости, что приходится видеть меня такой.

– Ты поправишься. Не сразу, но ты выздоровеешь.

Голос у нее был тихий, словно шорох падающего листа. Она обвела взглядом комнату, узнала ее, широко раскрыла глаза:

– Так вот где я!

– Так вот ты где.

– Назови меня по имени.

– Диана, – сказал я. – Диана. Диана.

* * *

Диана была тяжело больна, но умирала не она, а Джейсон. Он признался, что умирает, когда я заходил его проведать.

Сегодня он не ел, проинформировала меня Кэрол. Попил воды со льдом (через соломинку), но от других напитков отказался. Почти не мог шевелиться. Когда я попросил его поднять руки, он попытался, но с таким трудом, так вяло, что я тут же уложил их на место. Сильным оставался лишь голос, но Джейсон считал, что вскоре утратит речевые навыки.

– Если сегодня ночью будет то же, что вчера, я не смогу выражаться связно до самого рассвета. А завтра… как знать? Хочу говорить, пока есть возможность.

– Почему состояние ухудшается по ночам?

– Причина ровно одна и самая простая. Мы до нее доберемся. Но сперва сделай кое-что для меня. На комоде лежал мой чемодан. Он все еще там?

– Все еще там.