Спиноза

Немедленно приступить к ней, однако, он не смог, не хотел. Ум был занят другим. Он шлифовал, как казалось тогда Спинозе, последние положения «Этики». Оторваться от этого было невозможно. Но политическая жизнь страны внесла свои коррективы в его планы.

Философия и политика

В том же письме (июнь 1665 года), в котором Спиноза обещал Боуместеру скоро прислать третью часть «Этики», он писал: «Об английских делах слышу много всяческих толков, но ничего достоверного. Народ продолжает подозревать все дурное. Никто не может понять, почему не распускает паруса наш флот. И действительно, положение дела все еще не представляется достаточно упрочившимся. Боюсь, что наши желают быть слишком мудрыми и осторожными».

Забота о жизни страны вытекала из учения о разумном познании природы и рациональной организации человеческого общества. Спиноза не был кабинетным, академичным ученым. Жизнь, общественная практика и политика занимали его в такой же степени, как теоремы и доказательства к ним в «Этике».

О какой «слишком мудрой и осторожной политике» говорит Спиноза? Обстановка в стране была сложная.

Покончив с испанским владычеством, Нидерланды опасались двух серьезных противников: конкурирующей морской державы Англии и стремящегося к экспансии королевства Франции. Голландская буржуазия систематически расширяла свой торговый флот. К середине XVII века он насчитывал 15 тысяч кораблей и стал играть первостепенную роль в развитии международной торговли. Как отмечают историки, «голландские купцы и судовладельцы — морские извозчики Европы, как их тогда называли, — сочетали перевозку чужих товаров с посредническими операциями. К середине XVII столетия они сосредоточили в своих руках почти всю торговлю между северными и южными странами Европы». Ежегодные обороты торговых фирм превышали в конце XVII века 100—120 миллионов гульденов.

Защищая интересы английских судовладельцев, Кромвель в 1651 году обнародовал знаменитый «Навигационный акт», согласно которому иностранным купцам запрещалось ввозить на Британские острова товары на судах той страны, где эти товары не были произведены.

Принятие «Навигационного акта» в Англии совпало с крупными политическими событиями в Голландии. Верховная власть в республике принадлежала генеральным штатам. Доступ в них имела крупная буржуазия. Она же ведала вопросами войны и мира, финансами и вооруженными силами. Но наряду с генеральными штатами сохранился «такой осколок феодальной монархии», как штатгальтеры, которым доверялось командование армией. Штатгальтеры в большинстве своем принадлежали к Оранскому дому, выражавшему классовые интересы землевладельцев. С первых же дней существования республики возникла борьба за власть между оранжистами и купеческой олигархией.

18 января 1651 года по инициативе генеральных штатов было созвано в Гааге «великое собрание» представителей всех провинций Нидерландов, которое открыто высказалось против должности штатгальтера. Решение собрания укрепило политическое господство буржуазии. Власть полностью была захвачена партией Яна де Витта, которого объявили «великим пенсионарием» Голландской республики, то есть президентом страны и руководителем ее внешней политики.

«Навигационный акт» нанес сильный удар по Голландии, и де Витт через год после вступления в должность президента объявил войну Кромвелю, длившуюся два года (1652—1654). Голландия потерпела поражение. В 1665 году она вновь объявила войну Англии. В конце мая 1665 года нидерландский военный флот вышел из гавани, но держался возле голландских берегов. Вот это бездействие флота и вызывало беспокойство голландцев, которое разделял и Спиноза.

В конце концов близ Ловестофта (восточное побережье Англии) произошла морская битва, окончившаяся поражением голландского флота. Классовая борьба в Нидерландах в связи с этими событиями сильно обострилась. «У нас есть, — говорили в народе, — огромный торговый флот, который дает средства к жизни 112 тысячам людей, для ловли рыбы у нас существует свыше 10 тысяч лодок, а когда нужно содержать армию для охраны границ республики, рыболовы и торговцы кричат о больших расходах, уничтожают штатгальтерскую власть и тайком убивают представителей славного Оранского дома». Попы осуждали с церковного амвона богатство и пышность, объявляли свободомыслие и атеизм злейшими врагами республики и, взывая к отпрыскам Оранской династии, требовали жестоких мер против нарушителей предписаний Кальвина. Завязалась острая борьба между партией де Витта и партией Оранской династии. «Между этими двумя партиями, — говорил Луначарский, — и должен был выбрать Спиноза. Замкнутый аристократизм и дух наживы буржуазной верхушки были ему несимпатичны. Но более всего были ему ненавистны попы, угнетение научной мысли и перспективы монархии. Никакой республиканско-демократической партии в то время не было».