Спиноза. Жизнь мудреца

Но в природе, подчеркивает Спиноза, не происходит ничего такого, что можно было бы считать ее недостатком; природа всегда и всюду одинакова: ее силы, ее деятельность, т. е. законы, по которым все в ней совершается и переходит из одного состояния в другое, вечны и неизменны, а потому свойства всех без исключения предметов должны быть объясняемы только общими законами природы.

Из этого следует, что человек, как полагал Спиноза, не выделен из общих законов природы, он поневоле оказывается предметом в ряду других предметов, из среды которых никакая сила не в состоянии его исторгнуть. Он есть явление, тесно связанное с другими естественными явлениями, и потому в нем не следует искать никаких нравственных качеств, как не следует их искать в остальной природе.

Понятия о добре и зле, совершенстве и несовершенстве неприменимы поэтому к человеку.

Смешно было бы, например, называть теплоту добром, а холод злом, как будто теплота и холод не суть естественные свойства воздуха, как будто можно какой бы то ни было вещи вменять в заслугу ее качества или ее природу.

10

В «Этике» главной проблемой для Спинозы становится человеческая свобода. В чем же она заключается, если, как было показано выше, все действия человека предопределены?

Понятие о человеческой свободе проистекает непосредственно из понятия о человеческой природе вообще.

Человек есть предмет, находящийся в тесной связи с другими предметами. Из его собственной природы следует то, что следует вообще из природы каждого предмета и что Спиноза считает положительным существом каждого предмета, а именно — стремление пребывать в своем бытии, сохранять и расширять свое бытие, соблюдать свое благо.

Это естественное стремление к самосохранению, к расширению своего бытия, т. е. врожденное стремление заботиться о собственном благе, и есть собственно воля человеческая, потому что она желает и утверждает только.то, что полезно для человека, и отрицает все, что вредно для него.

Из связи человека с прочими предметами следует, что он определяется и возбуждается извне самыми различными способами и что он постоянно подвержен внешним влияниям, которые он ощущает как впечатления.

Эти впечатления человек воспринимает и претерпевает, т. е. страдает.

Люди страдают, когда в них или вне их происходит нечто такое, чему они являются причиной лишь отчасти.

Люди действуют, когда в них или вне их происходит нечто такое, чему они составляют полную причину, т. е. когда из их существа следует с необходимостью что-нибудь такое, что вполне может быть объяснено только их существом.

Следовательно, все, что вытекает из одной только природы человека, есть его действие; все, что вытекает одновременно и из природы человека, и из окружающих его предметов, есть его страдание. Поэтому стремление человека к сохранению и расширению его бытия есть его действие, а возбуждения или ощущения, получаемые им извне, составляют его страдание, отчего и получили название страстей (аффектов).

Не будь мира явлений, постоянно оказывающего на нас воздействие извне, мы бы только действовали; не испытывай мы влечения к сохранению своего бытия, мы бы только страдали, потому что находились бы исключительно под гнетом внешнего мира, под необузданным владычеством страстей.

Но так как и то и другое имеет место в одно и то же время, то человек не есть только действующее или только страдающее существо, но он попеременно то действует, то страдает, испытывает то радостные, то болезненные ощущения.

Страдать — значит быть подверженным могуществу природы; это могущество ставит перед человеком препятствия на каждом шагу, постоянно напоминает ему о его бессилии, о его ограниченности. Уничтожить окружающие предметы он не властен, он вынужден смиряться с их существованием.

Но есть одно средство, с помощью которого он может отнять у них их непосредственное могущество и влияние на него. Это средство — превратить их в свой предмет, т. е. созерцать их.

Такое созерцание природы вытекает исключительно из существа человека, потому что он есть мыслящее существо.

Итак, человек может освободиться от напора внешнего мира с помощью своей способности мыслить. Но ум может иметь о предметах как смутные, так и ясные понятия.

Смутные понятия он имеет тогда, когда они суть представления ощущений, потому что ощущения не суть сами предметы, а только их отражения или оттиски. Представления зависят от ума — ощущения зависят от предметов, а так как без ощущений не было бы и самих представлений, то ум есть только отчасти причина представлений.

Ясные понятия ум имеет тогда, когда он является единственной причиной этих понятий или представлений, т. е. когда эти представления проистекают из чисто духовной мыслительной способности без всякого участия материальных ощущений.

В первом случае ум страдает, во втором он действует.

Следовательно, деятельность ума заключается только в ясных и различных понятиях. При этом всякая деятельность предполагает силу; страдание или бездеятельность — бессилие.