Спираль зла

Сидя на жестком полу, покрытом грязной соломой, Мартен мучился от нарастающей боли в ребрах и коленях. Им снова связали щиколотки, на этот раз скотчем, зато вытащили кляпы; это говорило о том, что здание стоит на отшибе от всех дорог. Вот уже больше часа, как Валек и его люди не появлялись. Мартен поднял взгляд вверх, чтобы сосредоточиться и поискать выход, но никакой идеи ему в голову не приходило. Зазоры между стенами и крышей были недосягаемы снизу, и помещение освещали лампы, подвешенные под металлическими балками несущей конструкции.

Чуть дальше справа располагалась кормушка со сточным желобом, а еще дальше, за свиньями, виднелась большая металлическая дверь на подвижной, ходящей на рельсе кулисе.

– Должен тебе сознаться, что я сейчас навалю в штаны, – сказал рядом с ним Пьерра.

По лбу парижского сыщика катились крупные капли пота, подмышки и шея совсем промокли. Оба полицейских тяжело дышали не только от сильного стресса, но и от удушающего жара, исходящего от животных.

– Мне очень страшно, – продолжал Пьерра, который уже просто задыхался. – Мы крепко влипли, а теперь и вообще находимся внутри фильма ужасов.

Он был бледен до синевы. Кровь, стекавшая со лба, запеклась, и на крыльях носа обозначились две черные полосы. Скосив глаза, парижанин не отрывал взгляда от свиней.

– Ты что, действительно веришь, что они могут напасть на нас и сожрать? У них совсем не агрессивный вид… Впрочем, я что-то читал об одном фермере из Орегона, который пошел покормить своих свиней и не вернулся. Потом нашли только его вставную челюсть. Все остальное слопали эти грязные животные…

– Велика вероятность, что Валек и его люди явятся сюда, чтобы сначала убить нас, а потом скормить по кусочкам своим очаровательным малюткам, – отозвался Сервас. – Хитроумный расчет, чтобы не оставить за собой трупы.

Пьерра сглотнул, и глаза его вылезли из орбит от ужаса. Бедняга совсем утратил чувство юмора.

– Спасибо за информацию, приятель, – пробормотал он.

Здоровенный свин, переваливаясь на коротких ногах, подошел к ним и потянулся своим огромным влажным пятаком, чтобы обнюхать. Пьерра в истерике заорал:

– Пошел вон! Брысь! Мерзкий кусок дрянного мяса! Паршивец, добыча колбасника! Иди отсюда!

– Я не уверен, что вести себя с ними агрессивно – хорошая идея, – с беспокойством сказал Сервас.

Не обращая внимания на вопли Пьерра, свин спокойно развернулся и направился к своим соплеменникам. Мартен задумался. Если они сейчас ничего не предпримут, то стопроцентно будут иметь шанс кончить свои жизни в качестве корма для свиней, а он вовсе не был уверен, что желает себе такой смерти. Гринписовцем майор не был. Даже если защитники животных скажут, что это кара за многовековое жестокое обращение со свиньями, такая смерть его не прельщала. Тем более что Валек и его подручные убьют их не сразу, а будут жестоко пытать, как пытали Эсперандье… При мысли о Венсане сердце его разрывалось.

Где же его заместитель и верный друг? Что они с ним сделали? Где его похоронили, если вообще похоронили?

Мартен почувствовал, что выдержка вот-вот изменит ему, и исчезнет всякая ясность мысли. Особенно вблизи Пьерра, в глазах которого Сервас замечал вспышки панического ужаса и безумия.

Они должны сохранять ясность мысли, это их единственный шанс. Им надо переломить ход событий, сделать что-то этакое… Неважно что. Надо воспользоваться самой ничтожной надеждой. Искать решение. Даже абсурдное. Даже невозможное.

Что угодно, только не сдаваться.

И вдруг ему пришла одна идея. Он встал на четвереньки и повернулся к свиньям спиной. Потом с трудом поднялся на ноги, как был, со связанными за спиной руками и стянутыми щиколотками.

– Эй, ты что делаешь? – спросил Пьера, и в голосе у него звучало непонимание.

Он увидел, как Сервас задом наперед запрыгал со связанными ногами в сторону свиней, потом стукнул одно животное связанными кулаками.

– Что ты делаешь? – уже громче спросил Пьерра.

Не отвечая, Сервас повторил удар. Ему удалось достать до пятака, и свинья, встряхнув головой, протестующе захрюкала.

– Мартен, черт тебя дери, ты что творишь? Ты спятил, или как? Они же тебе руки откусят!

Последовал еще один удар, прямо в пятак.

– Ну, валяй, кусай! Куси меня, куси! – кричал тулузский сыщик, нанося третий удар, потом четвертый…

На пятой попытке животное оскалилось и вцепилось Сервасу прямо в большой палец. Тот взревел от боли. Пьерра увидел, как палец, не то вывернутый, не то откушенный, жалобно свешивался с руки, заливая ее кровью. Сервас зарычал в последний раз – от ярости, от боли, а может, от страха, – потом запрыгал к нему и сел на землю.