Список для выживания

В тот момент она подсела на «Флитвуд Мак». Пела Стиви Никс, или богиня, как называла ее Джуно. Ее голос звучал совсем тихо. Я знала, что Джуно его даже не слышит. Но я слышала. Эта же песня играла, когда я последний раз сидела у нее в машине и у меня зазвонил телефон, а я его не взяла. Я начала задыхаться. Горе от потери близкого человека настигает не сразу, а волнами. Снова, и снова, и снова.

– Слоун? – окликнула Джуно. – Все хорошо?

– Я боюсь возвращаться. Вдруг меня о чем-нибудь спросят или просто, ну, посмотрят на меня и я разрыдаюсь?

– Ну и разрыдаешься. Им станет неловко, и они, наверное, предложат тебе салфетку или типа того.

– Все будут на меня глазеть, – твердила я.

– Ну да, несколько дней так и будет. Но потом привыкнут, что ты вернулась.

– Наверное.

– Я понимаю, тебе тяжело, – сказала Джуно. – Мне вообще в школе не нравится. Но я так рада, что ты возвращаешься. Без тебя было ужасно. Вот ты сейчас залезла в машину, и у меня было такое ощущение… ну, как когда сидишь в кафе и умираешь с голоду. Прям руку сейчас свою съешь. И вот тебе приносят еду, ты ее пробуешь, и она еще вкуснее, чем ты думала.

– Хорошая метафора, – признала я. И добавила: – Спасибо.

– Пожалуйста.

Я наклонилась и увеличила громкость настолько, чтобы Джуно было слышно. Ее мама говорила, что кохлеарный имплантат – это настоящее чудо. Если бы Джуно оглохла пятьдесят лет назад, врачи не смогли бы вернуть ей слух. Но даже эта операция не давала идеального результата.

«Раз в миллион лет женщина берется за оружие», – пела богиня. Это была запись живого исполнения, песня «Рианнон». Джуно завернула на школьную парковку и примостилась в заднем ряду. Она всегда там парковалась, потому что там было меньше шансов, что кто-нибудь втиснется на соседнее место, слишком сильно откроет дверь и поцарапает одну из драгоценных дверей «буллита». Джуно переключила рычаг на парковку, но не стала глушить двигатель, пока не закончилась песня.

Он жить не может без нее, не уходи, постой.

8

БЫЛО СТРАННО, ЧТО ничего не изменилось. Подобные фразы я много раз видела в книгах. Когда происходит что-то грандиозное, и героиня удивляется, что все вокруг нее осталось по-старому. Как банально. Но в то же время как точно. Мне казалось, что в школе все будет по-другому, потому что я стала другой, но меня ждал все тот же потрескавшийся линолеум в коридорах и те же сине-голубые стены. Несмотря на прежнюю обстановку, все казалось незнакомым. Как будто я прилетела из космоса и увидела все это в первый раз. В коридоре школы висел плакат. Я училась здесь уже год, но раньше его не замечала. «Нашу личность определяют не ошибки».

«Хм, – подумала я, – иногда это не так».

Шла последняя учебная неделя перед экзаменами. Отличники были погружены в учебники. Те, кто не особо учился до этого, вдруг стали ходить на все уроки, внимательно слушали учителей и просили у одноклассников старые конспекты. Заметив меня, некоторые отводили взгляд, а другие, наоборот, слишком долго на меня смотрели или подходили обнять. А потом шли дальше беспокоиться об оценках и своих делах.

Понедельник перетек во вторник, а потом в среду. По утрам у меня было четыре урока, потом обед, потом еще четыре урока. Джуно была права насчет того, что все ко мне привыкнут, и иногда я и сама забывала, что произошло. У меня как бы срабатывала мышечная память о том, что такое быть обыкновенной школьницей без недавно умершей сестры. Однажды я даже рассмеялась над шуткой Меган Хофстедер про учителя истории. Но тут же одернула себя и вдруг невероятно остро осознала, кто я и что потеряла. В минуты такой гиперосознанности все казалось нереальным, особенно когда знаешь, что вечером вернешься домой, пройдешь мимо закрытой комнаты Талли, а ее там не будет.

Среда перетекла в четверг. И настала пятница. Почти закончилась первая неделя ПСТ. Четвертым уроком шли углубленная английская литература и письмо, их вела доктор Ли. «Как у вас продвигается написание выпускного рассказа?» – спросила доктор Ли.

Из всех предметов, которые я выбрала, только у доктора Ли не было выпускного экзамена. Вместо этого надо было написать короткий рассказ. Я начала писать свой несколько недель назад. Но потом умерла Талли. С тех пор я им не занималась. Он так и остался на стадии тошнотного первого черновика.

– Я знаю, что слово на букву «с» запрещено, – начала Меган Хофстедер.

Доктор Ли посмотрела на нее с недоумением.

– Ступор, – пояснила Меган. – Я про ступор.

– А, – кивнула доктор Ли. – Я думала, ты про другое слово, но да, это слово у нас тоже запрещено.

– Что ж, рискуя нарушить правило, признаюсь, что я в ступоре, – продолжила Меган. – Я дописала рассказ до середины, но не знаю, как закончить. У меня даже плохо не получается писать.