Список для выживания

– Простите, – извинилась я. – Ошиблась номером.

Не знаю, почему я так сказала. Я опустила телефон трясущейся рукой. Анна принесла мне колу.

– Все нормально, дорогая?

– Нормально, – ответила я.

Все было совсем не нормально. Все было… Как? Не знаю. Внутри у меня бурлило столько чувств, что я не знала, с чего начать. Мой телефон зазвонил. Это был номер, по которому я только что звонила: Элиза Белльштейн.

– Алло? – сказала я.

– Слоун, – послышался голос. – Слоун, это ты?

– Да, – ответила я. – Я.

15

ТАЛЛИ РАССКАЗЫВАЛА, ЧТО папа и тетя Элиза поссорились много лет назад. Тетя Элиза винила папу в несчастном случае, который произошел с мамой. Какая-то глупость, ведь это был несчастный случай. Разве что тетя Элиза винила папу в том, что мама вообще жила в Миннесоте – не то место, не то время. Я была на папиной стороне. Он был нашим единственным родителем, нашим взрослым, он был главным. Раз он не разговаривает с тетей, значит, и мы с Талли не будем. Правда, судя по всему, Талли с ней все же разговаривала, и это меня ужасно разозлило. «Почему ты скрыла от меня нашу тетю, Талли?» Конечно, Талли не могла ответить на мои обвинения. Мне некому было выразить свою злость, не с кем поругаться. Так что эта злость просто крутилась у меня в голове, пока я ехала к тете Элизе на такси, и раздувалась все больше и больше. Казалось, ярость вот-вот взорвет мне голову.

Я сосредоточилась на этой картинке – пустота выше шеи, повсюду кровь и пламя, а в небе несется мое лицо, оставляя за собой черный дым.

– Мисс, – окликнул водитель такси, – приехали.

На этот раз я решила не заморачиваться с поездом, потому что хотела попасть на улицу Кресан как можно скорее. Но я заплатила наличными. Даже в полной растерянности я пыталась не пользоваться кредиткой Джуно, пока это возможно.

По мощеной дорожке я дошла до двери дома тети Элизы. Она жила в левой половине розового дома с черепичной крышей. Моя злость утихла, ее сменило чувство холодного ужаса. Счастливого воссоединения можно было не ждать. «А вот и я, твоя давно потерянная племянница. Кстати, я приехала только потому, что твоя другая племянница умерла». Я не стала говорить ей по телефону, но при личной встрече этого было не избежать.

Я поставила чемодан, обтерла о джинсы ладони и позвонила в дверь. Тетя Элиза так долго не открывала, что я уже собралась катить чемодан обратно к дороге, чтобы проверить, на той ли я улице, но дверь вдруг открылась, и на пороге стояла она. Мы уставились друг на друга, тетя Элиза и я. Я пыталась найти в ее лице, чем она была похожа на меня для Анны. Может быть, носом. Или прямыми бровями. У нее были карие глаза, а у меня – зеленые. В ней было что-то знакомое, но если бы я встретила ее на улице, то не узнала бы.

Тетя Элиза преодолела расстояние между нами и укрыла меня своим объятием. Получилось несколько неуклюже, потому что она была на костылях. На левой лодыжке у нее был какой-то сложный фиксатор.

– Боже мой, – сказала она. – Когда мы последний раз виделись, тебе было два года. Для меня ты так и осталась той девочкой в красном платьице, которое было на тебе в день рождения. Я храню эти фотографии в альбоме, который лежит у меня на кофейном столике – всегда под рукой. Я часто на них смотрю.

Она чуть пошатнулась.

– Все хорошо? – спросила я.

– Это слишком сложный вопрос, – сказала она. – Заходи. Я бы предпочла поговорить сидя, если ты не против.

– Я не против, – сказала я и пошла за прихрамывающей тетей в гостиную, слушая ее непринужденную беседу о костылях.

– Глупо вспоминать, но в детстве мне казалось, что костыли – это очень круто. Я завидовала девочкам, которые ломали ноги, ведь на гипсе расписывалась вся школа, им не надо было ходить на физкультуру, и к тому же им выдавали костыли. Никогда не понимала, как эти штуки вставляются в подмышки. У меня в подмышках мозоли! Ты, наверное, предпочла бы этого обо мне не знать.

В старой жизни, ДСТ, я бы, наверное, достала телефон и записала что-нибудь про мозоли в подмышках, ведь это интересная деталь для персонажа. Возможно. Но теперь меня больше интересовал дом тети Элизы. Внизу пол был покрыт светло-серым ковролином, такой цвет подходит ко всему. На стене за красно-белым полосатым диваном до потолка висели книжные полки. Они были из того же дерева, что и кофейный столик.

Я придержала костыли тети Элизы, пока она садилась на диван.

– Ух, – сказала она. – Постоянно забываю, как это теперь трудно.

– А что случилось?

– Подруга прислала мне цветы на день рождения. Когда они завяли, я хотела поставить вазу обратно на холодильник. – Она махнула рукой в сторону кухни, и я посмотрела туда, но хотя саму кухню немного видела, холодильник скрывала стена. – Я забралась на стол, чтобы ее туда поставить, а потом, вместо того чтобы слезть обратно, как все нормальные люди, спрыгнула. Открытый перелом правой большеберцовой кости. Пришлось делать операцию, вытяжение, полный набор.

– Мне так жаль.

– Пустяки. Я очень рада тебя видеть. Просто смотрю на тебя и сразу забываю про перелом. Нам столько всего надо обсудить. Даже не знаю, с чего начать.