Список Мадонны

Неожиданно накатились слезы. Они просто струились по щекам. Он все испортил. Сигни ушла. Не будет никакого ребенка. Посланники тьмы объединились против них. Ему дана была возможность оказаться в привилегированном положении, но он не понял этого. Он должен понести за это наказание. Не торопясь, он стал доставать пузырек с пилюлями. Лист пергамента спланировал на землю, сметенный рукой, достававшей пузырек. Бернард взглянул на него и увидел слово, притянувшее к себе его взгляд.

Ламар.

Могла ли Мадонна предвидеть сети, сплетенные посланниками тьмы? Может ли эта Ламар оказаться женщиной, так же избранной, которая где-то сейчас ждет его? Да, так и должно было быть! Господь никогда бы не подверг опасности такое божеское дело. Он приведет его к этой Ламар так же, как он привел его к Сигни. С помощью той же потерявшей силу системы, посредством которой его сын и он сам должны переделать мир. Он поднял пергамент, поцеловал его и осторожно положил под рубашку ближе к телу. Затем перебежками он добрался до пустой церкви рядом с архивом. Преклонив колено, Бернард Биру впервые в жизни молился искренне. Слова раскаяния, благодарения и, наконец, обещания истерично выкрикивались им перед статуей Богоматери, которая смотрела на него со своего пьедестала на евангельской стороне алтаря у перил.

— О, Пресвятая Божья Матерь, я должен отыскать Ламар. Ты долго лила слезы, и еще дольше тебя не понимали. Теперь твое желание стало понятным, и я буду орудием его достижения. Веди меня к ней, и я добьюсь, чтобы она стала моей. Из моих чресл выйдет новая религия, и ты останешься довольной, как и я, благословленный тобой. Покажи мне ее.

С протянутыми руками Бернард устремился к статуе. Статуя вращалась. Один оборот за другим. Он следил за ней глазами. Она оторвала свои маленькие, с белыми отметинами ноги от пьедестала, чтобы приветствовать его. Он упал на них и более не помнил ничего.

Когда Бернард проснулся, в церкви было темно. Слегка болела голова, и странно жужжало в ушах. Он низко поклонился Мадонне и исчез в темноте сумерек. Холодный воздух бил его по горящим щекам, пока он добирался до своей квартиры, которая была недалеко от Апостольского дворца.

* * *

Те же два человека снова заняли те же места за тем же столом. Кардинал сидел за своим письменным столом, священник в белой рясе — напротив него.

— У меня нет другого выбора, святой отец. Это происшествие в Бергене. Отсутствие у вас, если можно так выразиться, откровенности привело к тому, что теперь я оказался между молотом и наковальней. Цена расплаты ясна, и платить придется. Я был бы расстроен меньше, если бы причина ваших бед не была рождена лично вами. Вам придется покинуть это место. У меня есть для вас новое назначение.

Не дожидаясь ответа, кардинал Луиджи Ламбрусчини поднялся и, взяв запечатанный конверт с письменного стола, подошел к тому месту, где сидел Бернард Блейк. Молодой священник спокойно встретил его взгляд. Ламбрусчини заметил отсутствие выражения злобы, вызова и даже той боли, которую он наблюдал у Бернарда в последнее время, и удивился.

Доминиканец принял письмо, не выражая никаких эмоций, и, посмотрев на адрес, положил его себе на колени и стал ждать, что еще скажет кардинал. Он хранил молчание до того, как заметил, что кардинал подошел к окну и остановился там, глядя на площадь, поливаемую холодным серым дождем.

— Это место, ваше преосвященство, где оно? Когда мне нужно отправляться туда? — Было видно, что ответ мало волновал Бернарда. Где бы это ни было, Ламар будет там. Он был уверен в этом. Ему было просто любопытно, и, очевидно, Ламбрусчини ждал, что он что-нибудь скажет.

— Очень далеко, святой отец. Через моря, на другом конце земли. В английской колонии, туда ссылают заключенных. Некоторые зовут это место адом на земле, дальше высылать некуда. Англичане называют это Новым Южным Уэльсом.

— Великая южная страна? Terra Australis? Эта земля принадлежит англичанам, а потому протестантская, не так ли?

— Да, это так. Но туда было сослано много ирландцев, и потому наша Церковь проявляет интерес к тем местам. Коллеги из Англии прислали мне информацию о тамошних условиях. Вести не очень хорошие. Много страданий, процветает безнравственность. Священников остро не хватает. Я понимаю, что нам еще повезло, что делами нашей Церкви там управляет великолепный прелат. Монсеньор Полдинг — выдающийся посланник Господа, и вы ему нужны. Отправляйтесь туда, Бернард Блейк, упорный труд и суровые невзгоды должны очистить вас и укротить ваш нрав. До времени…

Ламбрусчини поднял брови в ожидании реакции. Он был удивлен тем, что увидел. Бернард Блейк почти не смотрел на него, а его темные глаза светились только интересом, но вовсе не ненавистью.

— Спасибо, ваше преосвященство. Когда мне выезжать?

Действительно ли на его губах мелькнула улыбка? Его ведь изгоняют из Ватикана в пекло исправительной колонии. С трудной и совсем неблагородной задачей. Человек, которому не терпелось перевернуть землю, отправляется в ссылку с улыбкой на лице. Здесь отсутствовал здравый смысл.