Список Мадонны

Мартин подтянул подпруги у обеих лошадей, проверил еще раз, чтобы все было навьючено, и пошел за отцом Блейком. Он с облегчением вздохнул, когда этим утром господин Нейтч сказал ему, что святому отцу стало намного легче, и совсем обрадовался, когда увидел своего друга завтракающим. Отец Блейк похудел и побледнел, но его глаза изумительно блестели. Он по-дружески приветствовал Мартина и предложил направиться на этюды к северо-западу от Ливерпуля, чтобы поискать там красные растения, формой напоминавшие щетки-ершики. Мартин радовался возможности снова побыть вместе с отцом Блейком. Ему нужно было рассказать кому-нибудь о вчерашнем происшествии. Оно никак не выходило из его головы. Если кто-то и мог облегчить его чувство вины, так это был отец Блейк.

* * *

Он быстро скакал и вернулся в отель «Герб Бата» около десяти часов вечера, как раз вовремя, чтобы повидаться с Коллин, перед тем как ей нужно было идти домой. Он выплеснул на нее всю историю полностью. Она спокойно выслушала его, как и всегда, но, когда он закончил, выглядела расстроенной. Коллин сказала ему, что разумнее было бы держаться в сторонке от девушек-аборигенок. Они свободно распоряжаются своими телами. А когда он попытался сказать ей, что Мэри вовсе не была такой, что произошедшее было странным и пугающим и что он чувствовал себя неловко перед бедной девочкой, Коллин разозлилась. Причем разозлилась не на шутку. Она откинула свои волосы за спину, сказав ему, что у нее полно домашних дел и ей пора идти. Он попытался задержать ее, но Коллин была непреклонна. Она уже закрывала за собой дверь, но Мартин разобрал, как она достаточно громко, чтобы он услышал, вымолвила одно только слово:

— Шлюха.

* * *

Они выехали из отеля «Герб Бата» около девяти часов, направившись по ливерпульской дороге, мимо Айриштауна, а в миле или около того к северу от Ливерпуля они повернули на запад. Около трех часов дня они нашли то, что искали. Как обычно, Мартин делал зарисовки, а святой отец вел записи. Затем Мартин развел костер и вскипятил воду для чая и для варки картофеля. За чисткой картофеля Мартин размышлял о том, когда лучше рассказать святому отцу о девушке-аборигенке. Отец Блейк был необычно молчалив в течение всего дня. Мартин посчитал причиной этому плохое самочувствие. Но несмотря на это, он решился рассказать о девушке, после того как они поедят.

Оба ели не произнося ни слова. Молчание не было неловким, но было каким-то особым. Само по себе оно не беспокоило Мартина; отец Блейк часто и подолгу молчал. Но сегодня это было молчание другого рода. Отец Блейк казался возбужденным, как будто его что-то страшно взволновало. На какое-то мгновение Мартин подумал, что лучше было бы придержать историю с Мэри при себе. Но он не мог. Он был слишком расстроен. Он поднялся, чтобы подбросить дров в огонь. Отец Блейк лежал, положив голову на скатанный плащ. Мартин мог разглядеть контуры его лица при свете костра. Глаза его были закрыты так, будто он дремал. Вдруг они открылись, и Мартин почувствовал, что они смотрят на него. Он вздрогнул от неожиданности.

— Святой отец, мне хотелось поговорить с вами кое о чем. Я не могу выбросить это из головы. Мне нужно это кому-нибудь рассказать.

Отец Блейк не ответил, но Мартин знал, что он слышал его.

— В Парраматте живет девушка-аборигенка. Когда я ездил туда с комендантом Бэддли, то часто видел ее у реки. Она обычно наблюдала, как я рисовал. Я пытался заговорить с ней, но она никогда не отвечала. Люди в Парраматте говорили, что она сумасшедшая, но я ничего такого не увидел. Ее глаза, святой отец. Они очень странные, с желтыми крапинками. Но в них нет никакого безумия.

Мартин заметил, как отец Блейк вздрогнул.

— Она вообще когда-нибудь разговаривала?

— Только раз, когда я подарил ей Пресвятую Деву.

— Ох…

— Она принадлежала моей матери. Оловянная иконка Богоматери. Очень старая. Для меня в ней не было ничего ценного, кроме того, что это был подарок от мамы. Я даже пользовался ею, чтобы открывать устриц в Лонгботтоме. Я до сих пор не понимаю, почему я подарил ее девушке-аборигенке. Я не думал, что увижу ее еще когда-нибудь, и мне хотелось подарить ей что-нибудь. Вы знаете, что я думаю по поводу Церкви, — невпопад закончил он.

— И?

Судя по интонации, святого отца заинтересовала эта история. Мартин продолжил:

— Когда я передал ей Пресвятую Деву, она расцвела от счастья и сказала: «Курикута». И ничего более. Просто это слово. Вчера я понял, что так она называла Богоматерь.

— Откуда ей знать?..

— Совершенно верно, святой отец. Откуда ей знать? Насколько я понял, ее нашли в буше почти год назад. Она не говорит по-английски. Она не могла знать о Пресвятой Деве, если, конечно…

— Если, конечно, что?

— Как раз об этом я и хотел с вами поговорить. Мне кажется, что этой девушке было видение Богоматери.

— Как и у той девушки, о которой ты мне рассказывал?