Список обреченных

И тогда они убили Илью.

— И попытались свалить на тебя?

— Угу! Прислали смс от его имени, когда его труп еще не остыл. Чтобы я примчался, постоял над его телом с пушкой в руке, поискал флешки в ящиках и оставил отпечатки пальцев. Я купился, но успел сбежать, а они клацнули зубами по воздуху, — хмыкнул Альбицкий. — Они, конечно, «расследуют» дальше и, вроде как, даже готовят заочный процесс. Им же нужно для пиара: Альбицкий убийца своего друга. Но мне недосуг их бред читать.

— А, если бы не гибель Зои, ты бы создал Лигу? — спросил Женя.

— Наверное, нет. Развивал бы бизнес, растил ребенка. Жертвовал деньги оппозиционным СМИ. У меня под конец эти суммы до церковной десятины доходили. Ну, что ж! Это и есть моя вера. Знаешь, Жень, пока тебя лично не касается, всегда есть надежда в своей норе отсидеться и убедить себя, что ты что-то делаешь, хоть больным детям помогаешь, которым тоже не достается ни фига. Не я один такой. Сколько я на это насмотрелся. Диктатура? Ну, и что! Жить-то можно. Главное: не высовываться. Но они отняли у меня все: жену, ребенка, друга, бизнес и, в конечном итоге, родину. Только жизнь и свободу пока не вышло!

Астрономические часы на ратуше бьют одиннадцать.

— Все-таки в Праге есть что-то инфернальное, — говорит Андрей. — Какая-то темная энергия. Недаром Кафка жил здесь. Но мне нравится. Я бы хотел здесь умереть. Победить, вернуться в Москву, жить на Родине, но умереть здесь.

Кирилл Иванович хмыкнул.

— Мы еще повоюем.

Народу меньше, но небо еще хранит густую вечернюю лазурь.

Свежо, пахнет зацветающими липами и мелкими розами в контейнерах у ресторана. Покой и воля.

Только майор напрягся и смотрит на площадь.

Машет рукой и хрипло орет:

— Ложись!

Андрей тянет Женю вниз, и они падают на пол.

Гремит выстрел. Звенит посуда на соседнем столе. Летят осколки стекла. С края скатерти капает вино из разбитой бутылки.

Люди вскакивают с мест.

— Андрей, ты жив? — кричит Женя.

Глава 23

— Жив, не ори, — говорит Андрей и переворачивает стол.

Посуда со звоном летит вниз.

Несколько пуль почти одновременно пробивают столешницу над его головой.

Посетители ресторана вскакивают с мест. Визжат женщины. Кто-то стонет.

Альбицкий выхватывает пистолет. Женя тянется к своему.

Майор целится, лежа на земле, из-под контейнеров с розами.

Гремит выстрел.

Кто-то кричит.

— Ты его подстрелил? — спрашивает Андрей.

— Задел, вроде. Он за памятником.

— Далеко.

— Это смотря из чего стрелять. Похоже у него штурмовая винтовка.

Звучит сирена полиции.

— Ну, прощай, Злата Прага! — говорит Альбицкий.

— Здесь с этим либерально, — бросает Кирилл Иванович. — Хоть два ствола носи.

— Я не о том, Кир. Черт с ней, с полицией! Выследили гады!

— Он уходит.

— Ну, еще бы!

На площадь выезжают белые с желто-голубыми полосами «Шкоды» полицейских. Штук пять, сразу с нескольких сторон.

И плевать им на пешеходную зону.

Воют сирены.

— Оперативно, — хмыкает Альбицкий и поднимается на ноги. — Я думал они тут мышей не ловят, особенно после девяти вечера.

И убирает пистолет.

— Ну, стреляли же, — говорит Кирилл Иванович. — Не телефон стибрили. Обрати внимание на ближайшую «Шкодочку», точнее на эмблему на двери.

— Белый орел на парашюте и скрещенные мечи над ним?

— Да. Группа немедленного реагирования. Местные борцы с терроризмом.

— Кир, ты здесь живешь дольше меня. Насколько чехи безумны?

— Не более, чем русские.

— Понятно. Пойдемте-ка к выходу, что-то у меня нет желания общаться с братским чешским спецназом.

— Жень, пошли к ратуше, — зовет Кир.

У ратуши ждут три машины полиции, полностью перекрыв узкий переулок, и выстраивается оцепление. Полицейские в черной одежде с крупными желтыми номерами на груди, вооружены навороченными автоматами с оптикой и тепловизорами.

— Мать! — тихо говорит Кир.

Альбицкий идет прямо на них, стараясь не смотреть в глаза. Ты их не видишь, и они тебя не видят — частенько прокатывает.

Но за ним слишком крупный майор и Женя, не знающий этих премудростей.

Ближайший полицейский что-то говорит по-чешски. «Престань», что ли. И поднимает руку.

— Просит остановится, — переводит Кир.

— Ок, — кивает Альбицкий.

Чех спрашивает что-то еще, где явно звучит «Россия».

— Да, из России, — отвечает Андрей.

И добавляет по-английски:

— К нам есть претензии?

Полицейский морщит лоб, пытаясь понять, но сдается и загружает на телефоне автопереводчик.

Альбицкий повторяет.

Чех что-то говорит.

— Нет, — переводит Кир. — Но просят подождать инспектора. У него могут быть вопросы.

— Ну, что ж, значит ждем инспектора, — вздыхает Андрей.

Инспектор — высокий поджарый чех, такой же надменный, как все они: от президента до официанта. Английским владеет.

Андрей с друзьями — не первые его собеседники.

— Свидетели утверждают, что отстреливались вы, — говорит он.

— Да, — кивает Альбицкий. — Это самооборона.

— К вам никаких претензий. Более того, наша благодарность. Если бы не вы, жертв было бы больше. Только лицензии на оружие покажите, пожалуйста.