Список обреченных

В этот день заседание так и не возобновилось. Так что Дамир вернулся ПЦ почти на час раньше. Даже ужин ждал в камере и еще не совсем остыл. А в выходные он выспался. Какое же счастье спать по восемь часов!

Утро понедельника началось с ходатайств адвокатов.

— У нас есть заключение независимого эксперта, — сказал Левиев. — Мы бы хотели приобщить его к делу.

— Что за эксперт? — спросил судья Кабанов.

— Профессор Крис Уоррен. Преподаватель факультета психологии Оксфордского Университета, штатный психолог Лондонского Психологического Центра, член Ассоциации Психологов Великобритании, Европейской ассоциации психологов, почетный член Американской психологической ассоциации, автор более ста научных работ…

— Погодите, — сказал судья. — У него есть опыт экспертизы в российских судах?

— Нет, — признал Константинов.

— В таком случае он некомпетентен! — отрезал Кабанов.

— Но он ученый с мировым именем!

— И что? У него нет опыта эксперта! Все! Дальше!

— Не дальше, ваша честь! — сказал Левиев, вставая. — Тогда мы бы хотели допросить Криса Уоррена, как свидетеля.

— Не та стадия процесса, — сказал судья. — Свидетели защиты на стадии допросов свидетелей защиты.

— Господин Уоррен здесь, — сказал Константинов. — Вы не имеете права его не допросить.

— В зале? — спросил Кабанов.

— К сожалению, он не смог приехать в Россию.

— Не уговорили? — хмыкнул судья.

— Без объяснения причин отказали в визе. Он на связи. Можно прямо сейчас начать видеоконференцию.

— Значит, свидетель не присутствует в зале, — прогнусавил судья.

— Мы заявляем ходатайство о его допросе, — сказал Левиев.

— А мы отказываем! — объявил Кабанов.

— Мы заявляем ходатайство о приобщении экспертного заключения, — не терял надежды Константинов.

— Отказать! — сказал судья и стукнул молотком.

— Причина? — спросил Левиев.

— Некомпетентность эксперта.

Дамир горько усмехнулся. Последние несколько месяцев он словно катался на американских горках: то взлетал до самых радужных надежд, до падал в бездну отчаянья.

— У нас есть еще одно экспертное заключение, — сказал Константинов.

— Тоже иностранное? — поинтересовался судья.

— Не совсем, — сказал Илья Львович. — Это заключение Якова Борисовича Анисенко — психолога из Лесногородского Центра, который изначально работал с Дамиром и снимал нейронную карту.

— Он подписывал заключение?

— Нет, он отказался подписывать поддельное заключение. У нас оригинальный вариант, который потом был исправлен Медынцевым под давлением следователей.

— На нем есть печать Лесногородского Центра? — спросил Кабанов.

— Нет, — сказал Левиев. — Это независимое заключение. Только подпись Анисенко.

— В таком случае это филькина грамота. Ничего мы приобщать не будем.

И стукнул молотком.

— Тогда мы заявляем ходатайство о допросе Анисенко в качестве свидетеля.

— На стадии допросов свидетелей защиты! — отрезал судья.

— Это не все, — сказал Левиев. — У нас есть еще один документ.

— Что за документ?

Глава 24

— Мы бы хотели приобщить к делу нейронную карту Дамира Рашитова, — сказал Левиев.

— Вы смеетесь? — хмыкнул Кабанов. — Это бессмысленно для суда. Мы не приобщаем нейронные карты!

И больше не допросили ни одного эксперта, в том числе ни одного из тех, что писали заключения его товарищам по скамье подсудимых. Несмотря на все ходатайства их адвокатов.

Очередное заседание Женя смотрел дома, через планшет. С Андреем и Кириллом обсуждали процесс по видеоконференции, прямо из Лондона присоединился Крис.

— Мне было любопытно узнать о моей полной некомпетентности, — заметил англичанин. — Не слышал такого уже лет двадцать. Вспомнил студенческую юность.

— Скажи им спасибо, — усмехнулся Кирилл Иванович.

— Они идиоты, — сказал Андрей. — Весь мир будет смеяться.

— И что? — спросил майор. — Им бы только, чтобы шкура была цела и деньги не переводились.

Раздался звонок в дверь. Женя вздрогнул. После пражских событий он стал немного нервным. Суд над Дамиром тоже не добавлял душевного спокойствия. Скоро ему сниться будет это бесконечное «Отказать!».

Альбицкий заметил и заставил связаться с Крисом.

— Мистер Уоррен, Андрей просил, чтобы вы пересняли мне карту и написали заключение, — вежливо сказал Женя по-английски.

— Во-первых, ты говоришь, как во времена королевы Виктории, — сказал Крис. — Просто «Крис», и долой официоз. Во-вторых, по-русски, Женя, по-русски. Ты бы знал, каково слушать русский акцент! Ужасно некрасиво. И ни с чем не спутаешь. Не обижайся!

Женя уж хотел что-нибудь ввернуть про английский акцент Криса, но сдержался. По правде говоря, акцент был едва заметен.

— И в-третьих, Женя, у тебя же моды стоят?

— Да.

— Значит, ни в каких очных встречах нет необходимости. Запускаешь на своем телефоне программку «Нейросканнер», она тебе за час все снимает и автоматически отправляет мне.

Крис объяснил, где программка и как пользоваться.

— Пароль от твоих модов у тебя есть?

— Да.

— Тогда все вообще замечательно. Жду.

— Крис, а мне что делать в этот час?

— Что угодно. Процесс тебя совершенно не касается.

Так что переснятая карта уже пару дней была у Криса, но ПЗ пока не было.