Список Шиндлера

У него была жена. У них с женой был другой путь бегства, и он помнил о нем. Он начинался в канализационном люке на углу улиц Пивной и Кракузы. Затем – по сточной системе, а потом – полный риска переход до леса Ойчув. Он боялся его больше, чем быстрого забвения, которое даст цианид. Правда, если их остановят синемундирная полиция или немцы и заставят спустить штаны, он выдержит проверку на «нееврейство» – спасибо доктору Лаху. Известный специалист по пластической хирургии научил многих молодых краковских евреев бескровным образом удлинять обрезанную крайнюю плоть: укладываясь спать, надо приспосабливать к ней что-то тяжелое – например, бутылку с постоянно увеличивающимся количеством воды в ней, пока последствия обрезания не станут незаметными. Так делали евреи, рассказывал Лах, еще во времена римских преследований. Усиливающийся напор немецких акций в последние полтора года заставил доктора Лаха опять пустить эту уловку в ход. Лах научил этому и своего молодого коллегу – доктора X. Слухи, что порой таким образом удавалось обмануть проверяющих, еще более отвращали X. от мыслей о самоубийстве.

На рассвете старшая медсестра, спокойная, сдержанная женщина лет сорока, явилась к доктору X. с утренним докладом. У молодого рабочего дела шли на поправку, но слепой с его невнятной после инсульта речью был в явном беспокойстве. Ночью музыкант и пациент с непроходимостью кишечника мучились болями. Но сейчас в отделении стояла полная тишина; пациенты досматривали последние сны, и доктор X. вышел на промерзший балкончик, нависший над двором, чтобы выкурить сигарету и еще раз обдумать проблему.

Прошлым летом доктор X. как раз находился в старой инфекционной больнице на Рекавке, когда эсэсовцы решили прикрыть этот район гетто и перебазировать больницу. Выстроив штат медиков вдоль стены, они сволокли пациентов вниз. X. видел, как у старой мадам Рейзман нога попала между балясинами перил, но тащивший ее за другую ногу эсэсовец не остановился, чтобы высвободить ступню, а просто сильно дернул – и застрявшая конечность переломилась с громким треском.

Но в прошлом году никто и не думал, что встанет вопрос об убийстве из милосердия. Тогда все еще лелеяли надежды, что положение дел улучшится.

А теперь, если даже они с доктором Б. примут решение убить больных, хватит ли у него отваги ввести цианид человеку? Или же он попросит коллегу сделать это и будет наблюдать за ним с профессиональным бесстрастием?

Ситуация отдавала полным абсурдом.

Но когда решение будет принято, все остальное станет несущественным.

Придется сделать то, что он должен сделать.

Здесь, на балконе, он и услышал первые звуки. Они начались необычно рано и доносились с восточной стороны гетто. Эти лающие выкрики – «Raus, raus!» – в мегафоны, привычная ложь о багаже, который кто-то хотел захватить с собой…

По пустынным улицам и среди домов, за стенами которых застыли в ужасе люди, от булыжной мостовой площади и до Надвислянской улицы вдоль реки пополз полный ужаса шепоток. X. заколотило, словно он мог расслышать его.

Затем раздалась первая очередь, столь громкая, что она могла пробудить пациентов.

После стрельбы воцарилось внезапное молчание… и тут же разнесся высокий женский плач, мегафон рявкнул в ответ – и рыдания прервались еще одной вспышкой стрельбы, за которой последовали крики с разных сторон; перекрываемые ревом эсэсовских мегафонов, возгласами еврейских полицейских и других обитателей улиц!

Взрыв горя пронесся и затих лишь в дальнем конце гетто, у ворот.

Врач подумал: а как все это может сказаться на предкоматозном состоянии музыканта с отказавшей почкой?..

Вернувшись в палату, он увидел, что все они смотрят на него – и музыкант тоже. Х. скорее ощутил, чем увидел, как оцепенели на койках их напряженные тела, и старик с фистулой заплакал, содрогаясь всем телом.

– Доктор, доктор! – позвал его кто-то.

– К вашим услугам! – ответил доктор X., как бы давая понять: «Я здесь, я с вами, а они еще далеко отсюда».

Он бросил взгляд на доктора X., который прищурился, услышав, как в трех кварталах от них еще кого-то выкидывают на улицу. Кивнув ему, доктор Б. открыл небольшой шкафчик с лекарствами в дальнем конце палаты и взял оттуда флакон водного раствора циановой кислоты.

Поколебавшись, X. подошел к своему коллеге. Он мог устраниться, предоставив все доктору Б. Ему показалось, что у этого человека хватит сил все сделать самому, без помощи коллеги. «Но ведь это постыдно, – подумал X., – промолчать, не взять на себя часть этой непосильной ноши!» Доктор X., хотя и был моложе доктора Б., учился вместе с ним в Ягеллонском университете; он был хорошим специалистом и имел понятия о чести.

И он решил оказать доктору Б. поддержку в эти минуты.

– Ну что ж, – сказал доктор Б., легким жестом указав на бутылочку своему коллеге. Слова его почти заглушили женские крики и резкие приказы, раздававшиеся в дальнем конце Жозефинской.

Доктор Б. позвал сестру:

– Дайте это каждому пациенту по сорок капель в воде.

– По сорок капель, – повторила медсестра. Она знала, что представляет собой этот препарат.