Список заветных желаний

– Господи боже! – У него глаза лезут на лоб. – Поверить не могу. Бретт, вы не представляете, как часто я о вас думал. Хотел позвонить вам, но потом решил, что вам это может показаться… – Он осекается, недоговоренная фраза повисает в воздухе.

– Мне казалось, вы должны быть намного старше, – признаюсь я. – Вы рассказывали, ваша мама начала работать учительницей еще в сороковых годах, а сестры уже на пенсии.

– Между младшей из моих сестер и мной разница в девятнадцать лет, – усмехается он. – Мое появление на свет стало для родителей сюрпризом.

Видно, он с детства обожает делать сюрпризы. Сегодня сделал сюрприз мне.

– Вы живете где-то поблизости? – спрашиваю я.

– На Гете-стрит.

– А я на Астор-стрит.

– Всего в одном квартале от меня.

– На самом деле, это дом моей матери. Этой зимой я переехала в Пилсен.

Гаррет протягивает Остин мизинец, и она за него хватается.

– За то время, как мы с вами не общались, у вас появился ребенок, – говорит он, и в голосе его слышится легкая грусть. – Поздравляю!

– Позвольте вам представить Остин Элизабет.

Гаррет гладит шелковистые кудряшки Остин и улыбается, но радостные огоньки в его глазах гаснут.

– Очаровательная малышка, – говорит он и переводит взгляд на меня. – Теперь вы счастливы. Я это вижу.

– Счастлива до одурения.

– Насколько я понимаю, ваш список жизненных целей почти выполнен. Рад за вас, Бретт. – Он сжимает мою руку. – Как все же удачно вышло, что мы наконец встретились. Желаю вам, чтобы в вашей семье царили счастье и взаимопонимание.

С этими словами Гаррет поворачивается. Если он сейчас уйдет, возможно, я больше никогда его не увижу! Он уже берется за дверную ручку.

– Помните Санквиту? – почти кричу я. – Мою ученицу, девочку, страдавшую болезнью почек?

– Девочку из приюта? – Он поворачивается.

– Да, – киваю я. – Она умерла весной. А это ее ребенок.

– Мне очень жаль. – Гаррет возвращается ко мне. – Значит, вы Остин удочерили?

– Бумажной возни было много, но на прошлой неделе все благополучно завершилось.

– Малышке повезло, – улыбается он.

Мы смотрим друг на друга не отрываясь, пока Мерилин не подает голос из-за прилавка:

– Не хочу мешать вашему увлекательному разговору, но химчистка закрывается.

– Ох, простите. – Я начинаю рыться в карманах в поисках квитанции, нахожу, отдаю Мерилин и поворачиваюсь к Гаррету. – Послушайте, – говорю я, надеясь, что он не замечает, как мое сердце колотится под тонкой футболкой, – если на сегодняшний вечер у вас нет каких-нибудь интересных планов, приходите ко мне. Я устраиваю небольшую вечеринку в честь дня рождения мамы. Будут только родственники и самые близкие друзья. Если вы заглянете, мне будет очень приятно. Астор-стрит, тринадцать.

– Увы, сегодня я занят, – говорит он, и лицо его выражает искреннее сожаление.

Взгляд его невольно устремляется к окну. Я смотрю в том же направлении. Блондинка с черным лабрадором уже убрала свой мобильник. Она стоит у окна и смотрит на нас… Наверное, пытается понять, с кем так заболтался ее бойфренд, а может, и муж…

– Ничего страшного, – бормочу я, ощущая, как щеки мои вспыхивают румянцем.

– Я должен идти, – кивает Гаррет. – А то мой пес совсем извелся от ожидания.

Словно впав в ступор, я смотрю в окно на красотку-блондинку. Да, кое-кто совсем извелся от ожидания. И этот кто-то совершенно не похож на собаку.

Мерилин возвращается и кладет на прилавок пакет с чистыми скатертями.

– С вас семнадцать пятьдесят.

Я роюсь в кошельке, достаю деньги и снова смотрю на Гаррета.

– Здорово, что мы встретились, – говорю я, изо всех сил пытаясь придать голосу беззаботность. – Всего наилучшего.

– И вам того же.

Помедлив долю мгновения, он открывает дверь и уходит.

Легкие перистые облака сменились свинцовыми тучами, плотно затянувшими небо. В каждой из этих туч таятся дождевые потоки, которые вот-вот извергнутся на землю. Я глубоко вдыхаю тяжелый предгрозовой воздух и стараюсь идти как можно быстрее. Надо успеть домой до того, как разразится ливень.

По пути кляну себя на чем свет стоит. И зачем я только открыла свой дурацкий рот? Что Гаррет мог подумать о женщине, пригласившей на семейный праздник едва знакомого человека? Разумеется, он счел меня навязчивой идиоткой. И это вполне соответствует действительности. С чего я решила, что он свободен? Такие мужчины, как Гаррет, не бывают одинокими. Он слишком привлекателен, чтобы позволить ему гулять на свободе. К тому же он классный доктор. Неудивительно, что все наши попытки встретиться заканчивались неудачей. Наверняка все препятствия подстраивала мама – хотела уберечь меня от этого воплощения мужских совершенств, которое никогда не будет мне принадлежать. Неужели на свете нет симпатичного парня, предназначенного для меня? Симпатичного и к тому же одинокого? Способного полюбить не только меня, но и Остин?

Образ Герберта Мойера предстает перед моим мысленным взором во всей красе.