Сплетая рассвет

Остаток дня я показывала Корин, как соткать сетку, чтобы защититься от комаров, как заштопать носки и должным образом пришить пуговицу. Она, в свою очередь, научила меня готовить вкуснейшее жаркое всего из трех ингредиентов. Пока мы работали, женщина рассказывала о своих детях и странствиях Орксана.

Когда ужин был почти готов, я вышла из ее палатки. Эдан играл снаружи с ребятней, доставая монетки из-за их ушей и цветы из рукава.

– Ты умеешь общаться с детьми, – заметила я.

– Ты будто удивлена, – поддразнил он. – Я тоже однажды был ребенком, знаешь ли.

– Может, где-то около сотни лет назад, – сухо парировала я, что вызвало у него смех.

Я начала понимать, что чем меньше я расспрашивала Эдана о его прошлом, тем больше он о нем рассказывал.

Больше он ничего не выдал и просто сел на землю рядом со мной.

– Сегодня ночь красной луны. Будешь смотреть, как она восходит?

– А ты?

Эдан кивнул, ненадолго замешкавшись.

– Да. По крайней мере, до наступления темноты.

Вот он и подтвердил, что исчезал по ночам.

Я наблюдала, как его голубые глаза блестят и в них вспыхивают золотистые искорки. Хоть с ночи встречи с волками я больше не видела черного ястреба, я не сомневалась, что это Эдан.

Казалось, будто сами луна и солнце помогали ему хранить этот секрет. Последние дни тянулись так долго, что ночь длилась всего несколько часов. А когда она все же наступала, луна пряталась за облаками, облекая округу таким темным покрывалом, что оставаться бодрствовать было просто невозможно. Но скоро дни снова станут короче.

– Как ты заставил ту монету исчезнуть? – спросила я.

– Когда играл с детьми? Просто маленький фокус, которому я научился во время своих странствий, это не настоящая магия. Могу показать, если хочешь.

Я осознала, что не узнаю его секрет сегодня. Не тогда, когда мы ночуем с семьей Орксана.

– Может, когда я закончу платья.

Я села в одиночестве на камень неподалеку от верблюдов. Затем начала работать над вышивкой, повернувшись спиной к солнцу. Его свет был ласковым, но в то же время ярким, из-за чего песок окрашивался в красно-оранжевый цвет. После сурового испытания в Храме Солнца я не ожидала, что когда-нибудь вновь буду наслаждаться купанием в его лучах.

– Хватит на сегодня вязания, – сказал Орксан, подходя ко мне сзади.

Я воткнула иглу в край вышивки, чтобы она не упала в песок.

– Я не вя…

– Мы открыли три бутылки, твой муж уже веселится. Присоединяйся.

Значит, все правда думали, что мы с Эданом женаты. Мои глаза округлились.

– Я не пью. И мне действительно нужно возвращаться к работе…

– Женщина, у тебя впереди вся жизнь, чтобы шить всякие красивые вещички. Насладись хотя бы одной ночью. В чем дело, если ты не закончишь свое рукоделие, миру придет конец?

«Да», – чуть не выпалила я.

Но затем увидела Эдана. Он улыбался и подзывал меня рукой. Он выглядел таким счастливым. Гораздо счастливее, чем во дворце.

– Моя жена любит вкусную еду, – сказал Эдан, закидывая мне руку на плечи, – хотя из подношений пустыни трудно приготовить что-то достойное.

Удивительно, но я не пришла в дикий ужас, как ожидала, когда Эдан назвал меня своей женой. А это само по себе ужасает!

– Может, перестанешь болтать, чтобы мы наконец смогли поесть? – крикнула я.

Все рассмеялись, и я зарделась. Я не планировала говорить так громко. За время в пустыне я так привыкла, что рядом никого нет, кроме Эдана, что совсем позабыла о своих манерах.

Но никто не выглядел оскорбленным, поэтому я встала и помогла Корин накладывать еду мужчинам и детям. Жаркое пахло просто восхитительно. Настоящий деликатес из специй, с кусочками кактуса и можжевельника, хотя мясо я не узнала.

– Что мы едим? – спросила я Корин.

Она покосилась на меня так, словно мне лучше не знать.

– Можешь сказать.

– Пару дней назад была буря, и на следующее утро наш лагерь кишел крысами. – Я скептически посмотрела на котелок, а она продолжила: – Никогда не слышала, чтобы мужчины столько ругались во время охоты. – Ее плечи задрожали от смеха. – Я планировала сделать из них вяленое мясо, но скоро мы покинем Халакмарат, а Орксан хотел жаркого.

– О… – сказала я, накладывая еще одну ложку в миску Эдана.

У меня заметно поубавился аппетит.

Корин улыбнулась.

– Оно вкусное, клянусь тебе. Еще я добавила бобы, которые давно хранила. Поскольку мы почти вышли из пустыни и завели новых друзей, когда будет более подходящее время?

Мы ели, смеялись и знакомились ближе друг с другом, пока один из братьев Орксана не сел на подстилку рядом с моей. Он не улыбался, в отличие от остальных. На его шее висело ожерелье из монет и человеческих зубов, в левой мочке была медная сережка. Из-за него мне стало неуютно.

– Ты не похож на аландийца, – заметил брат Орксана, с подозрением рассматривая Эдана. – Твой сундук полнится книгам и амулетами. Книгами на языках, которые я никогда не видел.

– Вашир! – рявкнул Орксан. – Ты рылся в его вещах?

Эдан равнодушно махнул рукой, но я видела, что его улыбка искусственная.

– Все нормально.

Вашир не отводил от него взгляда.

– Поговаривают, что чародей императора Ханюцзиня ушел. Шаньсэнь предложил щедрую награду за его поимку.