Сплетение

Вернувшись в офис, Сара включается в повседневную работу. Незаметно наблюдая за коллегами, она пытается уловить их реакцию – взгляды, интонации. И с облегчением убеждается в том, что никто ничего не заметил. Не написано же у нее на лбу это страшное слово – «рак». Никто не видит, что она больна.

И того, что душа у нее изодрана в клочья, тоже никто не знает.

Смита

Деревня Бадлапур, штат Уттар-Прадеш, Индия

Уехать.

Эта мысль возникла у Смиты внезапно, как будто ее внушили свыше. Уехать из деревни.

В школу Лалита больше не вернется. Учитель избил ее, после того как она отказалась подметать класс перед своими товарищами. Пройдет время, и эти дети станут фермерами, а она будет чистить у них уборные. Нет, об этом не может быть и речи. Смита не позволит этого. Как-то она услышала фразу Ганди, ее произнес врач, с которым она познакомилась в диспансере, в соседней деревне: «Никто не должен касаться руками человеческих экскрементов». Махатма, по-видимому, хотел этим сказать, что статус неприкасаемых незаконен, что он противоречит конституции и правам человека, но с тех пор ничего не изменилось. Большинство далитов безропотно принимают свою судьбу. Другие, вроде Бабасахиба[15], духовного лидера неприкасаемых, обращаются в буддистскую веру, где нет каст.

Смита слышала об этих грандиозных коллективных церемониях, когда далиты тысячами переходили в другую веру. Для пресечения этого движения, подрывающего основы власти, были даже изданы специальные законы, согласно которым желающие сменить религию обязаны получить на это разрешение, иначе им грозят юридические санкции. Смешно: все равно что просить у тюремщика разрешения на побег из тюрьмы.

Смита никак не может решиться на такой шаг. Она слишком любит своих богов, которым поклонялись и ее родители. Больше всего на свете она верит в заступничество Вишну: сколько себя помнит, утром и вечером обращает она к нему свои молитвы. Ему поверяет свои мечты, свои сомнения и надежды. Как ей отказаться от него? Без Вишну в душе у нее станет пусто, и ничем эту пустоту не заполнишь. Она осиротеет больше, чем осиротела после смерти родителей. А вот к родной деревне она почти не привязана. Эта загаженная земля, которую ей без отдыха приходится чистить изо дня в день, ничего не дала ей. Ничего, кроме голодных крыс, которых приносит по вечерам Нагараджан. Невеселая добыча…

Уехать, бежать из этих мест. Другого выхода нет.

Утром она будит Нагараджана. Он крепко спал, она же так и не сомкнула глаз. Она завидует его безмятежности: по ночам ее муж похож на озеро, гладь которого не нарушит ни одна волна. Сама же она часами не находит покоя. Ночная тьма не облегчает ее мук, а наоборот, словно отражает их, усиливая их действие. В темноте все представляется трагичнее, безысходнее. Часто в молитвах она просит, чтобы боги остановили этот вихрь мыслей, не дающий ей покоя. Иногда она так и лежит всю ночь с широко раскрытыми глазами. Нет у людей равенства перед сном, думает она. Ни перед чем у них нет равенства.

Нагараджан просыпается с ворчанием. Смита стаскивает его с постели. Она все обдумала: им надо уехать из деревни. Им самим от этой жизни ждать нечего: она все отняла у них. А вот Лалите еще не поздно, ее жизнь только начинается. У нее все есть, кроме того, что отнимут у нее другие. А Смита этого не допустит.

Жена бредит, думает Нагараджан, опять не спала всю ночь. Смита настаивает: им надо переехать в город. Она слышала, что там далитам полагаются специальные места в школах и университетах. Места для таких, как они. Там Лалита сможет попытать счастья. Нагараджан мотает головой: город – это иллюзия, пустой сон. Далиты там живут как бездомные, прямо на тротуарах или в бидонвилях, которые размножаются на окраинах больших городов, словно бородавки на подошвах. Здесь, по крайней мере, у них есть еда и крыша над головой. Смита кипятится: здесь они едят крыс и собирают дерьмо. А там они найдут работу, будут вести достойную жизнь. Она готова попробовать, она – храбрая, выносливая, она пойдет на все, примет все, что ей предложат, – только бы кончилась эта жизнь. Она умоляет его. Ради нее. Ради всех них. Ради Лалиты.