Сплетница

Первые несколько вариантов были ужасными. На одном из платьев Дженни чуть не сломала молнию, которая зацепилась за лифчик. Другое было совсем мало в груди. Третье оказалось слишком вызывающим. Четвертое вроде сидело хорошо, но было ярко-оранжевого цвета, с нелепой оборкой на юбке, словно кто-то искромсал ее ножом.

Дженни высунулась из-за занавески в поисках Морин. Из соседней примерочной вышла Серена с мамой. Они направлялись к кассе.

– Серена! – выпалила Дженни. Та обернулась, и Дженни покраснела. Она не могла поверить, что додумалась позвать Серену ван дер Вудсен, стоя в этом оранжевом платье.

– Привет, Дженни, – сказала Серена, широко улыбаясь. Она подошла и расцеловала Дженни в обе щеки. Пришлось задержать дыхание и схватиться за занавеску, чтобы успокоиться. Серена ван дер Вудсен только что ее поцеловала!

– Ого, чумовое платье, – заметила Серена. Она наклонилась и шепнула Дженни на ухо: – Тебе повезло, что ты здесь без мамы. Меня заставили купить самое уродливое платье в магазине. – Серена продемонстрировала длинное, черное и абсолютно сногсшибательное платье.

Дженни не знала, что сказать. Ей хотелось быть одной из тех девушек, которые жалуются, что их мамы ходят с ними за покупками, а их красивое платье на самом деле некрасивое. Но она к ним не относилась.

– Все в порядке, дорогая? – спросила Морин, протягивая Дженни бюстгальтер без бретелек, чтобы примерить остальное.

Дженни взяла лифчик и с горящими щеками взглянула на Серену.

– Пойду выбирать дальше, – сказала она. – Увидимся в понедельник, Серена.

Она задернула занавеску, но Морин тут же заглянула к ней.

– Это смотрится неплохо. – Она кивнула на оранжевое платье. – Тебе идет.

Дженни скривилась.

– А черное такое есть?

– Тебе еще рановато носить черное, – поморщилась Морин.

Дженни нахмурилась в ответ и вернула Морин стопку забракованных платьев, плотно задергивая перед ней занавеску.

– Спасибо за помощь, – отрезала она; стащила оранжевый наряд через голову и сняла лифчик, а потом взяла черное атласное платье, которое выбрала сама. Она просунула руки и тут же почувствовала, как ткань облегает тело. Подняв глаза, она обнаружила, что крошка Дженни Хамфри исчезла. На нее смотрела опасная и дерзкая секс-богиня.

Прибавьте сюда туфли на каблуке, стринги и помаду Chanel Vamp, и она засверкает. Черный хорош в любом возрасте.

Воскресный завтрак

Поздним воскресным утром на ступенях Метрополитен-музея собралась толпа людей. В основном туристы, но были и местные, заскочившие сюда на часок, чтобы потом хвастаться перед своими друзьями, какие они культурные.

Тем временем в Египетском зале подавали завтрак для попечителей музея и их семей. Египетский зал был превосходным местом для ночных вечеринок – блеск золота, экзотика, яркий лунный свет, падающий сквозь современные стеклянные панели. Но для позднего завтрака он был абсолютно непригоден. Мумии египетских фараонов совершенно не сочетались с копченым лососем и яичницей. К тому же утреннее солнце так ярко светило сквозь стеклянную крышу, что даже малейшее похмелье ощущалось в десять раз сильнее.

Кто вообще придумал поздний завтрак? Для воскресного утра есть только одно подходящее место – постель.

Зал был уставлен круглыми столами, за которыми собрались вычищенные и выглаженные обитатели верхнего Ист-Сайда. Элеонора Уолдорф, Сайрус Роуз, ван дер Вудсены, Бассы, Арчибальды и их дети – все за одним столом. Блэр сидела между Сайрусом Роузом и своей матерью, явно не в настроении.

Нейт с пятницы не приходил в себя: он то пил, то курил травку, то валялся в отключке и теперь выглядел сонным и помятым, будто только из постели. На Серене был новый костюм, купленный с мамой накануне, и новая стрижка: пряди светлых волос мягко обрамляли лицо. Она выглядела даже лучше прежнего, но была на взводе после шести чашек кофе. Только Чак, казалось, чувствовал себя непринужденно, с удовольствием потягивая «Кровавую Мэри».

Сайрус Роуз разрезал пополам свой омлет с лососем и луком и положил его на ржаной тост. – Я давно мечтал об омлете, – сказал он, жадно откусывая от своего бутерброда. – Знаете это чувство, когда тело само говорит вам, что ему нужно? – спросил он, не обращаясь ни к кому конкретно. – Мое кричало: «Яйца, яйца, яйца!»

«А мое кричит: “Закрой свою пасть”», – подумала Блэр и пододвинула свою тарелку ближе к нему.

– Вот, съешь мои. Ненавижу яйца, – сказала она.

Сайрус вернул блюдо обратно.

– Нет, ты растешь. Тебе это нужно больше, чем мне.

– Правда, Блэр, – согласилась ее мать. – Ешь свой омлет. Яйца полезны.

– Говорят, что от яиц волосы становятся блестящими, – добавила Мисти Басс.

Блэр покачала головой.

– Я не ем куриные выкидыши, – упрямо сказала она. – Меня от них тошнит.

Чак потянулся к тарелке через весь стол.

– Я съем, если ты не хочешь.

– Перестань, Чак, – всполошилась миссис Басс. – Не будь поросенком.

– Она сказала, что не хочет, – ответил Чак. – Так ведь, Блэр?

Та передала ему тарелку, стараясь не смотреть на Серену и Нейта, которые сидели по обе стороны от него.