Сплит (ЛП)

Откуда Шайен знает этого парня? Она пообещала мне, что никогда никому не расскажет мой секрет, но у меня возникло отчетливое ощущение, что кем бы ни был этот парень, он знал обо мне. О Гейдже.

Он называет меня всеми стандартными именами, которые я слышал в детстве чаще, чем свое собственное имя.

Если это выплывет наружу, и город узнает, кто я и что сделал, то они захотят, чтобы я исчез. Я снова буду в пути, безработный, голодный, замерзший и без дома.

Дом.

Это первое место, которое я называю домом с тех пор, как…

Я отгоняю мысли о доме моей матери и концентрируюсь на возвращении к дому у реки. Прищуриваясь, сосредотачиваюсь на дороге впереди, когда наступает затемнение.

Мой пульс грохочет в ушах.

Это была ошибка — впускать кого бы то ни было. Дружба с мистером Дженнингсом, Коди и близость, которую я испытываю к Шайен. Я должен был знать лучше. Я уже усвоил этот урок раньше и не хочу повторять его снова.

Боль от потери кого-то более мучительна, чем от того, что у тебя никогда никого нет.

Мне безопаснее одному.

Нам безопаснее самим по себе.

Так и должно быть.

Так оно и должно остаться.

Тьма маячит под поверхностью. Мне нужно попасть домой. Ногой сильнее давлю на газ.

Пожалуйста, Гейдж, подожди, пока мы не вернемся домой.

При этой мысли я погружаюсь во тьму.

Шайен

— Что значит зачем? Я только что сказал тебе. — Коди фыркает в трубку так громко, что мне приходится отодвинуть ее от уха, чтобы он не взорвал мою чертову барабанную перепонку. — Парень доставил товар раньше, и папе нужно выписать ему чек. Просто хватай чековую книжку и иди сюда, пока мы не потеряли наш контракт с этими парнями.

Он вешает трубку, и я смотрю на чековую книжку на своем столе. Прикусив губу, я подумываю о том, чтобы перерезать топливопровод своего грузовика, чтобы не тащить им эту дурацкую штуку. Мне удается избегать рабочих площадок с тех пор, как узнаю о Лукасе. Дело не в том, что я его боюсь или осуждаю каким-то образом… Ладно, может быть, это не совсем так. Но я понимаю, что совсем не знаю Лукаса, и все, что думаю о Гейдже — ошибочно, вспоминаю все его угрозы, и это поражает меня. Он прав.

Я недооценила его.

И позволяю себе почувствовать ложное чувство безопасности, потому что доверяю Лукасу, но если Гейдж навредил своей собственной семье… Боже мой… тогда что он сделает со мной?

Поэтому я с головой окунаюсь в работу. Слежу за тем, чтобы оставаться занятой, а в остальное время нахожусь дома и забочусь о своем отце. Беру на себя покупки, готовку и уборку. Стираю, вычищаю холодильник, кладовку и убираю все вычурное дерьмо из моей старой спальни.

Я делаю все возможное, чтобы отвлечься от мыслей о Лукасе. Ничего не получается. Я надеюсь забыть, каково это — заставлять его улыбаться, чувствовать его прикосновения или быть в его объятиях. И от встречи с ним станет еще хуже. Когда я увижу его, боль в моей груди станет сильнее, потому что я избегаю его. И он это знает.

Мне нужно отойти от своих чувств, потому что хочу я в это верить или нет, но не могу отрицать факты.

Вполне возможно, что Гейдж убил свою семью.

Мне требуются все силы, чтобы остаться в городе. Мои ноги зудят от желания убежать, оставить как можно больше пространства между мной и этим городом. Я могу уехать в Лос-Анджелес и жить на то немногое, что накопила, это самый простой выход. Трусливый выход.

Больше никаких побегов, Шай.

Я стону и хватаю чековую книжку, затем топаю к своему грузовику, злясь, что меня заставляют это делать, и рискую, возможно, увидеть Лукаса. Полагаю, я могла бы остановить одного из парней и выбросить книжку из окна грузовика, даже не останавливаясь. Я просто… не могу смотреть в лицо человеку со шрамом на шее и разбитой душой.

Его серые глаза вспыхивают перед моим мысленным взором. Уязвимый, вопрошающий… Оболочка человека, который, казалось, оживает по мере того, как мы проводим вместе больше времени. Чем больше он доверяет мне, тем больше я вижу, как раскрываются кусочки того, кем он является на самом деле. Даже Гейдж. Начинаю верить, что мы заключаем перемирие, и он понимает, что я не причиню вред Лукасу. Оказывается, мы оба ошибаемся.

В поле зрения появляется рабочая площадка, и она окружена нашей командой, работающей в различных областях: одни за настольной пилой, другие поднимают плитку, а третьи видны только через окна внутри.