Сплошной криминал

— Не любила! — Вера улыбнулась задорно и в то же время — грустно. — Я ведь назло тебе замуж вышла. Ты женился… Что ж мне — в девках куковать? Но назло можно устроить только женитьбу. А жизнь — не устроишь… Пока держалось это «назло», пока был ты рядом — можно было терпеть. А после лекций — так даже интересно было! — Вера встала, царицей прошлась взад-вперед вдоль длинного бригадного стола, за которым мы обедали, потом вернулась на место. — Ты думал, я твоих глаз не замечаю, когда с ним из института ухожу… А я все замечала! И это была месть. И вечером я себе говорила: «Вот ты — с ней, а я — с ним!» Тоже была месть. Дура… А когда уехала в его район — все это потеряло смысл. И стало невыносимо. Невыносимо пусто, невыносимо скучно, невыносимо противно! Он пропадал на работе с утра до ночи. Районное начальство! Только ночевать и приходил. И это стало невыносимо… Уважать-то — я его уважала. Его все уважали. Он справедлив. А полюбить не смогла. И знаешь — он сам все понял. Однажды прямо так и спросил в лоб: «Ты за меня назло замуж вышла?» — «Назло», — отвечаю. — «Тогда попытайся разобраться, что я не хуже того, кому ты делала назло. Не сможешь разобраться — разойдемся!» Я не смогла — хотя еще долго пыталась. Разошлись. Уехала я к тетке в скучный этот Балашов, где, кажется, мухи на лету дохнут… Мама к тому времени сменяла свою уже пустую квартиру к тетке, в этот Балашов, и там умерла. Хоронили мы ее еще с мужем… Так что он знал это мое последнее пристанище. Другого-то дома у меня уже и не осталось — только теткин… Работала там на птицефабрике. Тоже скучно — от сих до сих… Не по мне! Муж через полгода — за мной. «Возвращайся — не могу без тебя!» — «Чего ж, — спрашиваю, — другую не завел?» — «Некогда, — отвечает, — мне по шлюхам таскаться! Работы полно! Возвращайся!» Вернулась — все-таки порядочный человек… Не так уж часто это встречается на женских перепутьях… Еще полтора года промаялась. Детей избегала. Сознательно. Его это просто бесило. А потом тамошнего второго секретаря перебросили в этот вот район первым. Я вскорости к нему. «Пошли меня, — прошу, — хоть в самый дальний колхоз, хоть в самый захудалый! Только — по специальности!» Он рассердился: «В дальний хочешь? — Езжай!» И послал в этот.

— Значит, ты здесь под крылышком самого высокого начальства?

— Мы с ним и не виделись больше. — Вера улыбнулась. — У меня к нему вопросов не возникало. У него ко мне — вроде тоже…

— Узнал бы он об этих овсах…

— Допускаю — сделал бы вид, что ничего не знает. Если бы, конечно, была такая возможность… Тут ведь не его злая воля! Он чутко понимает человеческие интересы. Хотя и не всегда может это показать. Мужу моему очень сочувствовал. Не мне! А меня вообще лишь муж и понимал… Да ты… Изредка… Только от его понимания мне легче не становилось. Как, впрочем, и от твоего… — Вера вздохнула. — Так что на его друзей ты грешишь зря. Они на меня видов не имели.

— Ну, зачем тебе тогда уезжать? — спросил я. — Откуда этот зуд? Здесь ты добилась многого. В том числе и полной поддержки областного управления. Ради чего все бросать?

— Вот это и плохо, что здесь я уже почти всего добилась. — Вера грустно покачала головой. — Дальше первого места куда прыгнешь? Председатель рад и ни о чем больше не мечтает. Ему лишь бы сохраниться на прежнем уровне… У него ведь на шее не одно животноводство… А по всему остальному мы еще далеко не передовики. Вот он уже и начал меня чуток придерживать: «У тебя, мол, Вера Петровна, все в порядке — ты уж подожди… У других хуже…» Со своей колокольни он, конечно, прав. Но у меня ведь — не его колокольня. Пусть она и пониже — но своя. Топтаться на месте неинтересно. В общем, как бы подрезалась перспектива. Я-то вначале обрадовалась этому первому месту — как ребенок! А теперь вижу — надо было огорчаться. Не представляла последствий… Чего угодно ждала — только не этакой награды!.. А там, в опытном хозяйстве, подобное невозможно. Там просто не существует этих ограничителей. Хозяйство — именно животноводческое! Другие какие-нибудь ограничители, конечно, есть. Где их нету?.. Но уж не этот низенький потолок! Вот главное! Ну, и еще ты… — Вера опустила глаза. — Знаю, что без Веньки ты не можешь, что надеяться мне не на что… Кроме как… на овсы… Душу… в овсах… отвести можно. А жизни это… ты уж прости! — не составит.

Она зябко пожала плечами. Хоть и жара не отпускала…

— Значит — снова замуж?

— Надо бы… Пока еще интеллигентные мужики считают меня молодой… Немного ведь осталось!.. Постарайся тут меня понять — не кукушкой же куковать до конца века! Только не «назло» надо замуж — а по любви. Но пока ты рядом — по любви невозможно. Ты ведь снова весь свет для меня заслонил! За тобой никого не видно!.. Тут опять может получиться только «назло». Потому что я опять, как тогда, каждый вечер думаю: ты и она… Как ножом себя полосую… Ты хоть немножечко меня понимаешь?