Сподвижники де Голля

Всесильными и всевластными советниками Ширака оставались Пьер Жюйе и Мари-Франс Гаро. В 1979 году они все время толкали его на открытую войну против президента республики и его партии, недавно принявшей название Республиканской. Ширак, даже находясь в парижской больнице Кашен, куда он попал после автомобильной катастрофы, в которой чуть не погиб, продолжал метать в Жискара свои «ядовитые стрелы». Мэр Парижа в больнице написал воззвание «К французам», тут же окрещенное «Призывом из Кашена». В нем он обрушил буквально шквал упреков на президента республики за его внешнеполитический курс. Балладюр сразу понял, что за этим актом стояли все те же Жюйе и Гаро. Он никогда не питал к ним дружеских чувств, а уж их манеру действовать и вовсе осуждал. Так что тот шаг, к которому они подтолкнули мэра Парижа, его просто покоробил.

Балладюр принял решение навестить в больнице своего старого знакомого. Непоседливый, экспансивный, почти двухметрового роста, Жак Ширак томился в отдельной палате со сложным множественным переломом ноги. Балладюр вошел не спеша, значительно и спокойно. Конечно, главная цель его визита заключалась в том, чтобы выразить сочувствие председателю ОПР по поводу случившейся аварии. Но оба они думали в этот момент о воззвании Ширака. С бесстрастного лица Балладюра на мэра Парижа был устремлен твердый осуждающий взгляд. Всем своим видом бывший генеральный секретарь Елисейского дворца словно говорил, чуть заметно покачивая головой, всего лишь одно слово: «Нехорошо». Во всяком случае, Ширак сразу спросил Балладюра, что он думает о происходящем. И тот ответил: «Вы же прекрасно знаете, что ничего хорошего об этом я думать не могу»[289]. Через некоторое время Ширак понял, что его советники оказывают на него пагубное влияние. К 1980 году он с ними навсегда распрощался.

Пришли 1980-е годы. Балладюр продолжает оставаться на занимаемом посту в частном секторе. Однако политика все-таки постоянно привлекает его внимание. Время от времени он видится с Шираком, дела которого идут не блестяще. Внутри возглавляемой им партии ОПР все время идут ожесточенные дебаты о том, какую позицию занимать по отношению к президенту и его политике. ОПР по-прежнему входит в правящую коалицию, но Ширака связывают с президентом и его Республиканской партией не только узы партнерства, но и непрекращающееся соперничество.

Приближались президентские выборы 1981 года. Главными противниками, как и в прошлый раз, стали Валери Жискар д’Эстен и Франсуа Миттеран. Но на сей раз Ширак решил вмешаться в спор. Многие советовали ему не делать этого, чтобы не расчленять и без того иссякающие силы правых. Такого мнения твердо придерживался и Эдуар Балладюр[290]. Но мэр Парижа никого не стал слушать. Он твердо заявил, что его партия тоже должна быть представлена на выборах. Когда Ширак принял решение, Балладюр сразу счел нужным помочь ему во время предвыборной кампании, несмотря на свое несогласие с ним. Он взял на себя нелегкую роль редактора всех важнейших выступлений, речей и интервью претендента на президентский пост. Ширак набрал 18 процентов голосов. А победил Миттеран. Впервые в истории Пятой республики социалисты пришли к власти, правые же оказались в оппозиции.

Жискара поражение подкосило. На какое-то время он вообще отключился от активной политики. Ширак, напротив, был полон решимости продолжать борьбу. Но как было определить генеральную линию поведения по отношению к социалистам? В своей тактике председатель ОПР всегда брал напористостью и горячностью, недаром его прозвали «бульдозером». А стратегом он был в общем-то никудышным. После выборов Ширак начал сколачивать себе новую команду. В этот самый момент Балладюр решил или интуитивно почувствовал, что может занять в ней вполне достойное место. Нет, он не просто пришел и предложил свои услуги, а стал потихоньку приближаться к Шираку, не навязывая собственное мнение, а обсуждая с председателем ОПР все важнейшие проблемы мировой и внутрифранцузской политики.

В то время как Ширак без устали клеймил позором «социалистический эксперимент», называя его «доктринерским» и просто «безответственным», Балладюр глубоко анализировал происходящие в стране перемены. Он смотрел в будущее и прощупывал новую стратегию, открывая для себя, таким образом, дорогу возвращения в большую политику. Будущий премьер-министр прекрасно понимал, что его никто не позовет управлять страной. Все нужно было делать самому: предлагать Франции свои идеи и упорно отстаивать их право на существование. Как говорил Сенека, volentem ducunt fata – «желающего идти ведет судьба». И Балладюр шел, медленно, но решительно продвигаясь к новой блестящей карьере. Конечно, он прекрасно осознавал, что его политическое будущее пока может состояться только подле Ширака.