Сподвижники де Голля

По окончании ЭНА Ширак поступил на работу в Счетную палату и опять попал в Алжир. Его распределили в филиал этого учреждения в алжирской столице. Там в январе 1960 года он стал свидетелем «недели баррикад», когда ультраколониалисты подняли мятеж против президента и правительства, признавших право Алжира на самоопределение. Ширак сочувственно отнесся к мятежникам и вспоминал позднее, что не понимал в 1960-м, почему Алжир не должен оставаться французским. Но о том, чтобы не подчиниться законному правительству для него не было и речи[236]. По возвращении в Париж недавний выпускник ЭНА стал преподавать в Высшей школе политических наук. Он был уже отцом семейства. В марте 1958 года у него родилась дочь Лоранс, в декабре 1962-го – вторая дочь Клод.

1962 год стал для Ширака буквально судьбоносным. Карьера преподавателя его совсем не прельщала, он хотел бы поменять работу. И вот в самом конце года один из знакомых семьи предложил ему пост секретаря в правительстве Жоржа Помпиду, который недавно сменил на посту главы кабинета одного из «баронов голлизма» Мишеля Дебре. Ширак, не раздумывая, согласился. Его миссия была проста. Он разбирал досье, которые приходили из разных министерств в кабинет премьера. Молодой секретарь готовил к заседанию правительства бумаги по снабжению, строительству, общественным работам и транспорту. Эту техническую должность он занимал пять лет, вплоть до 1967 года. Но работа Шираку пришлась по душе, потому что он сразу окунулся в мир политики и понял, что ему это нравится и он хочет познать все тайны и перипетии политической жизни. Обладая огромной трудоспособностью и отличной памятью, секретарь выполнял свои несложные обязанности играючи и с удовольствием. Работающие с ним в ту пору в Матиньонском дворце (резиденция премьер-министра), говорили, что он был похож на «скачущую лошадь», всегда готовый разразиться громким смехом, влетающий в кабинеты как ураган, хлопающий дверями, обожающий пожимать всем руки, целующий всех секретарш (молодых и пожилых, красивых и некрасивых) и ужасно желающий всем понравиться»[237]. Тогда же начали проявляться и другие черты характера будущего политика: резкость, экспансивность, напористость.

Такого сотрудника было трудно не заметить. Жорж Помпиду очень быстро обратил на него внимание. Премьер-министр вообще внимательно относился к окружающей его молодежи и содействовал ее продвижению. Пройдет время, и этих приверженцев голлизма назовут «молодыми волками» Помпиду. В Шираке премьер-министра привлекали необычайные жизнерадостность и упорство. «В моем кабинете, – замечал глава правительства, – его прозвали “бульдозером”. Опыт показывал, что Ширак добивался всего, чего хотел. Он просто не останавливался, пока не достигал своей цели»[238].

Жак Ширак, со своей стороны, не скрывал восхищения премьер-министром. Помпиду, внук крестьянина и сын учителя, в молодости преподаватель французской литературы, впоследствии генеральный директор банка Ротшильда, не был «голлистом первого часа». Он стал сотрудничать с генералом уже после войны. Тем не менее де Голль оценил деловые качества Помпиду, увидел в нем способности государственного руководителя и назначил на пост премьера. Глава правительства, конечно, тоже считал себя голлистом, но готов был развивать идеи генерала и приспосабливать их к меняющимся обстоятельствам. Ширак сразу попал под очарование этого умного и образованного человека. «Именно он сформировал меня, – утверждал молодой секретарь, – он привел меня в политику и объяснил, что такое долг и что такое государство»[239]. Позднее в своих мемуарах Ширак напишет: «Какой шанс мне дала судьба находиться в течение десяти лет рядом с Жоржем Помпиду. Я не был бы тем, кем стал, если бы жизнь не подарила мне этой встречи, которая меня обогатила и позволила раскрыть самого себя. Помпиду был для меня больше, чем духовным отцом, просто идеалом. Он стал для меня наивысшим эталоном, к которому я всегда обращался, когда в свою очередь сталкивался с испытаниями властью»[240].

Помпиду был демократичен со своими сотрудниками. В Матиньонском дворце оборудовали кинозал, где два раза в месяц по четвергам устраивали просмотр какого-нибудь нового фильма, а потом глава правительства приглашал всех собравшихся на ужин. Ширак, очень любивший кино, был завсегдатаем таких четвергов, где появлялись не только политики. Он неизменно присутствовал, когда показывали ленту с Брижит Бардо или Марлоном Брандо. Во время таких вечеров молодой Ширак впервые увидел «сильных мира сего»: министра культуры, известного писателя Андре Мальро, банкира Ги де Ротшильда, модельера Пьера Кардена, писательницу Франсуазу Саган, певицу Марию Каллас, композитора Пьера Булеза, американского актера Омара Шарифа.