Спокойной ночи

От всей этой головоломки мне захотелось проветрить себя. В частности, свою голову. Через дверь я сообщил Соре, что ушёл на прогулку, затем оделся потеплее и вышел наружу. Пройдя некоторое расстояние пешком и выйдя на крупную дорогу, я выловил такси и отправился на пляж. На тот же самый, на котором был вчера. Только, когда я приехал, он отличался. Нет, это был всё тот же самый пляж. Ни его расположения, ни его структура никак не изменилась. Но серое небо, провисающее над ним, меняло это место до неузнаваемости. Если вчерашний пляж был окутан тёплыми цветами и был замечательным местом, чтобы серьёзно поговорить с кем-то, сегодняшний серый пляж был местом, где ты сможешь спокойно поговорить с самим собой.

Я дошёл до той самой лавочки. Всё такая же деревянная и углублённая в песок. Но теперь это лавочка лишь для одного.

Когда я сел на неё, то стал пристально смотреть на море. На холодное серо-голубое море, чьи волны тихо шатались, блуждая по этому миру.

«Хилари, – обратился я к себе, – почему всё это с тобой происходит? Почему один человек хочет тебе навредить, а другой старается помочь? И почему не поможешь себе ты сам? Неужто этот счастливый парень, который каждое утро просыпался с улыбкой на самом деле не более чем выдумка? А за маской в самой глубине тебя скрывается ребёнок? Ребёнок, который напуган. Ребёнок, которого ты не исцелил от ран минувшего, а лишь спрятал в гробнице? Но ведь так нельзя, Хилари! Ты должен всё исправить. Должен выпустить того ребёнка наружу, чтобы он излечился и наконец ушёл на покой.»

Внезапно внутри меня что-то сломалось. Так ломается скорлупа, когда из неё вылезает птенец. Так из глубин моей души вылез он – маленький мальчик, переживший потерю родителей. Слёзы произвольно потекли по лицу. Ни боли в сердце, ни страха, ни горечи. Просто слёзы шли, хотя сейчас причин им не было. Всё потому, что слёзы эти давние. Это те слёзы, которые должны были потечь уже очень-очень давно.

Я закричал. Крик сам вырывался из меня. Он был таким же, как и слёзы. Запоздавший. Маленький мальчик внутри меня кричал и лил слёзы по потерянным родителям.

***

В тот день пришла полиция и органы опеки. Множество взрослых, которых я не знал. И среди них не было моих матери и отца. Единственным знакомым лицом был дядя Харвард. В тот день мне было по—настоящему страшно.

– Дядя Харвард, а где мама с папой?

Но он молчал. И пускай я был мелким, но всё равно чувствовал, что происходит что-то очень плохое.

Лишь через пару часов в дали от дома я услышал о том, что мои родители мертвы.

В этот момент что-то щёлкнуло сразу в двух местах. В груди и голове.

Слёзы текли через край. Каждая капля была горяча как лава. Тонкие и длинные лапы чудовища, именуемого Смертью, хватали меня за руки. Стоя сзади, оно улыбалось и с широко раскрытыми глазами смотрело на меня.

Но даже после смерти родителей, я думал лишь о том, как бы их не разочаровать. Они бы не хотели, чтобы я так страдал – я это понимал. Поэтому я давал себе выплакаться в тот поздний вечер, но при условии, что завтра не пророню ни слезинки. Ведь мама с папой всегда хотели, чтобы я был счастливым и не думал о плохом.

На следующее утро я натянул улыбку.

22 декабря

В тишине мы с Сорой позавтракали. После того как мы оба опустошили тарелки, я предложил ему прогуляться по городу. Он отказался. Тянуть его за собой я, разумеется, не стал. Поэму тихонько собрался и пошёл на прогулку один.

Всё небо покрыто плотным слоем облаков. Но даже в таком одеяле есть точки, через которые проходит солнечный свет. Солнце словно проходит через сито, от чего света очень мало.

Слегка поддувающий ветер разносит по низу серые листья. Пародируя людей, они движутся куда-то, даже не зная куда и зачем. Прям, как и я сейчас.

После этой мысли я задумался. Не хотелось быть серым листиком, который ходит по улице туда куда дунет ветер.

Внезапно я вспомнил про тётю Бритни. Как давно я её не навещал? Пора бы это исправить.

Когда я зашёл, тётя стояла на кассе. Перед ней расплачивалась женщина лет сорока. Высокая, с длинным носом и рыжими волосами. Серые меха свисали с неё вплоть до колен. На ноги натянуты длинные и, как я понял, кожаные ботинки.

– Ещё сигареты, пожалуйста.

Тётя Бритни повернулась назад к полке.

– Вам какие?

– Элэндэм

Быстро прогулявшись глазами по полке, она вычислила нужную пачку, достала её и передала женщине. Та в свою очередь расплатилась за них. После этого она отправилась к выходу, проходя мимо меня.

– Приходите ещё! – тётя проводила женщину улыбкой и заодно заметила меня. – О, Хилари!

– Здравствуйте, – с открытой улыбкой поздоровался я.

– Давно тебя не видела, уже соскучилась.

– Да, у меня дела были кое-какие… всё никак е мог добраться до вас.

– Дела? Какие же, если не секрет?

Тут я немного замешался. Тётя Бритни всегда дружелюбна, но если она почувствует, что от неё стараются отдалится, то начинает мучится из этого.

Я тихонько покачал головой.

– Пока не могу сказать.

Она озадаченно застыла.

– Что? Что-то плохое что ли?

– Нет, конечно, нет!

Тётя расхихикалась.