Спокойной ночи, красавчик

– Не пытайтесь двигаться, Сэм. – Голос мужской. – Оставайтесь на месте. Вот, сожмите мою руку, если сможете. – Сэм чувствует в своей руке чью-то руку и сжимает ее. – Отлично, Сэм. С вами все будет в порядке. – У него на губах пальцы, ему кладут таблетки на язык. – Я дал вам кое-что, чтобы облегчить боль, пока буду вытаскивать вас отсюда. Подождите секунду, чтобы они подействовали. – Этот человек прав, ведь то, что Сэм только что проглотил, сразу же притупляет боль. Вскоре он уже почти ничего не чувствует, кроме пары крепких рук, которые поднимают его и медленно тащат по острому гравию. – Держитесь, Сэм. С вами все будет в порядке, – Мужчина тяжело выдыхает, когда рельеф меняется. Над Сэмом возникает открытое небо, но прежде, чем он успевает спросить, где он, его глаза закрываются, и он снова засыпает.

Глава 22

В библиотеке я придвигаю стул к компьютеру и ставлю чай на подставку. Глубоко вдохнув, я открываю «Амазон», боясь проверить свой ранг. Мой желудок сжимается. Меньше чем за неделю я опустился на пятнадцать пунктов, а Лола-наверняка-из-Миссури – уже номер девять, маньячка. Ничего. Я это исправлю. Я все исправлю.

Я открываю ноутбук и начинаю с первой позиции из моего списка для обзора: одна пара водонепроницаемых походных ботинок пепельно-синего цвета.

Я только что два часа ходил по грязной земле и они пропускают воду. К тому же я в жизни не пойму, почему у этих ботинок НЕТ МЕХОВОГО ЯЗЫЧКА.

Жаль, что я не сфотографировал. Трижды мне приходилось останавливаться, чтобы вытряхнуть камешки из ботинка, замедляя движение восьми других людей, которым было поручено прочесать лес на 9-м шоссе, в районе, который Сэм должен был проехать по дороге домой с работы в ночь шторма. Команда буфетчиц из старшей школы Бруксайд и я провели вторую половину дня, бродя по лесу, безуспешно ища любые следы его машины. Казалось, всем не хотелось выходить на улицу под дождь, и мы бы сдались на час раньше, если бы не Элеонора Эскобидо, всеми любимая старшая повариха школы Бруксайд, проработавшая там целых тридцать пять лет. (Я узнал ее лицо – она махала рукой и улыбалась с последней страницы каждого ежегодника). В лесу было холодно и тоскливо, и Миссис Э. изо всех сил старалась поднять всем настроение, рассказывая истории о Сэме, красивом мальчике, который всем нравился, и о его матери, потрясенной тем, что ее никудышный муж ушел к модели из рекламы нижнего белья.

Конечно, мне хотелось прервать ее и рассказать свои истории. О том, как Сэм арендовал офис на первом этаже в моем доме, и как мне нравилось слушать его сеансы. И еще как мне теперь одиноко, ведь я знаю, что больше не услышу в холле голос Сэма, раздающий экспертные советы этим его мягким тоном. Конечно, это не помешало мне дважды за последний час приложить ухо к холодному металлу вентиляции, желая, чтобы все было иначе.

Я начинаю обзор набора из шести маркеров для «Бинго», которые прибыли на днях («Цвета яркие, точно, как на картинке»), когда слышу отдаленный шум автомобиля, едущего вверх по холму. Я делаю паузу и прислушиваюсь. Я бы предположил, что это Пиджен, возвращается после дня хождения по магазинам с подружками из #girlsquad[40], – она всегда отмечает их так в «Инстаграм». Но я видел, как она скакала на велотренажере в своей спальне десять минут назад. Я гашу монитор, надеваю халат и спускаюсь. Темно-серый туман снаружи пронзают два луча света, когда автомобиль поднимается на холм и приближается к мосту. Я отодвигаюсь от окна. Машина сворачивает на мою подъездную дорожку, и мотор затихает. Я задерживаю дыхание, ожидая услышать топот шагов по ступенькам крыльца, но кто бы это ни был, он бежит к двери кабинета Сэма. Я раздвигаю шторы и вижу машину – зеленый «Мини-Купер» с белой гоночной полосой, припаркованный на моей подъездной дорожке.

Француженка уже здесь.

Я отхожу от окна и иду к шкафу за пальто, смирившись с тем, что именно мне придется ей сказать: доктор Статлер пропал сорок восемь часов назад и не сможет потакать ее непостоянству в ближайшие сорок пять минут. Я открываю входную дверь и в тапочках выхожу на крыльцо. Возможно, мне следует предложить ей свои услуги, бесплатно сказав ей суровую, холодную правду: ее неразборчивость в связях – результат низкой самооценки. Я почитал на эту тему с момента ее последнего сеанса, и пришел к выводу, что ее распущенность проистекает из отсутствия надлежащего надзора в юности, заставляя ее использовать секс для привлечения внимания, что в конечном итоге не даст ей ничего, кроме пустых отношений и еще большего падения самооценки.

– Привет? – Кричу я в темноту. – Вы здесь? – Я осторожно иду по скользкой дорожке к двери Сэма. Тишина. И тут в приемной Сэма загорается свет.

Я пригибаюсь. Она вошла внутрь. Я разворачиваюсь и бегу вверх по лестнице в дом. Мои руки дрожат, когда я запираю входную дверь и мчусь через кухню и холл – в кабинет Агаты Лоуренс, где падаю на колени в углу и откидываю коврик со смайлом.