Спокойствие не восстановлено

Гошка с любопытством озирался вокруг. Дом был богаче тех, в которых прежде доводилось бывать с дедом. Дворецкий провел Гошку через два помещения непонятного назначения и большую двухсветную залу в комнату барыни. Голубые шелковые шторы на окнах, голубая атласная обивка резного золоченого диванчика, где позолота перемежается с голубым и белым, на полу и стенах - голубые ковры и того же стиля и расцветки рабочий столик на резных ножках, трюмо с тремя высокими зеркалами и большой, должно быть платяной, шкаф. Обстановку довершали два кресла и несколько стульев. Барыня, одетая в светлое платье, сидела в одном из кресел, другое занимала с книжкой на коленях Аннушка.

Барыня оглядела Гошку с головы до ног и брезгливо заметила:

- Боже, как ты грязен! Иди, Петр, - отпустила дворецкого. - Ну, так что у вас там стряслось в Москве?

- Это, барыня, - заставил себя оживиться Гошка, - целая история...

- Так рассказывай же!

Гошка поклонился и начал:

- Конечно, мы многого не знаем и о ином можем только догадываться, но, как говорят, лето одна тысяча семьсот пятого года в итальянском городе Кремоне было особенно прекрасным...

Барыня и Аннушка, точно по команде, недоуменно воззрились на Гошку.

- Да, да, - продолжал он храбро, - как ни странно, история, приключившаяся с нами, началась в Италии примерно сто пятьдесят лет назад.

Вот когда пришли на помощь Гошке книжки, приобретенные на Сухаревке и других московских книжных развалах! Он сочинял. Смело и вдохновенно. В рассказе причудливо переплетались подлинные события, связанные с Беспалым Сережей и его скрипкой, Амати-Матькой, и весь арсенал читанных им бульварных книжек.

Стоило Гоше поймать недоверчивый взгляд барыни, он спешил оговориться:

- В точности этого, конечно, никто не знает, но говорят...

Или:

- По слухам...

Когда же Гошка, убоявшись, что чрезмерно злоупотребляет вниманием своей владетельницы, торопливо свел концы с концами, она, переведя дух, сказала:

- Уф! Скажи спасибо, что я ужасная любительница страшных историй, а то получил бы ты сегодня за свое вранье баринову "трубочку", а то и две.

Гошка опешил и чуть было не начал клясться и божиться, что все в точности так и было, но вовремя поймал предостерегающий взгляд Аннушки и, улыбнувшись, развел руками:

- Сударыня! Возможно, я и сочинил немного там, где в событиях были темные места. Только ведь Сережу Беспалого действительно убили, и его итальянская скрипка была у нас на хранении, и подожгли нас с умыслом, и из Москвы выдворили, чтобы лишние разговоры пресечь. Все это чистая правда!

Аннушка облегченно вздохнула и легонько наклонила голову: "Так, мол. Все правильно".

Внезапно барыня еще раз испытующе оглядела Гошку:

- А ты умеешь читать?

Пока Гошка соображал, к чему бы этот вопрос и как на на него ответить, барыня велела Аннушке подать книгу, которая лежала у той на коленях.

- Читай!

Гошка открыл наугад книгу и, откашлявшись, начал громко:

- "Графиня сверкнула своими небесно-голубыми очами и воскликнула гневно:

- Граф, вы забываетесь! Я пожертвовала ради вас своей молодостью..."

- Очень хорошо, - прервала его барыня. И, как показалось Гошке, не без некоторого злорадства объявила:

- Сегодня вечером будешь читать мне и освободишь от этой, как видно, неприятной для нее обязанности Анну, у которой каждый день фокусы: то голова болит, то, видите ли, нет настроения.

Гошка по-настоящему испугался. Ему очень нравилась триворовская воспитанница, он угадал, что жизнь ее в господском доме далеко не сладкая. А тут еще это...

Однако, покосившись в сторону Аннушки, увидел, что глаза ее сверкают почище, нежели у графини из книжки, только не гневом, а откровенной радостью. И голова опустилась в уже понятном Гошке кивке: "Все, мол, так. Прекрасно!"

- Слушаюсь, барыня! - поклонился Гошка.

- Распорядись, - это уже Аннушке, - чтобы его вымыли и одели пристойно.

- Слушаюсь, сударыня! - церемонно, но, как показалось, насмешливо поклонилась Аннушка.

- Идите же! - топнула ногой барыня.

Дед Семен и Прохор отнеслись к внезапному Гошкиному возвышению с единодушным сожалением:

- Попал, похоже, как кур в ощип. С непривычки, ох, туго придется... покрутил головой Прохор.

- Да, милок, - вздохнул дед, - на горяченькое местечко угодил. Было тебе говорено. Да что теперь. После драки кулаками не машут.

- Погоди, солдатик, - возразил Прохор. - Драка-то у него только начинается - можно сказать, все впереди. - И Гошке: - Давал наказ проглотить язык и барский дом обходить за семь верст - выполнил его худо, в чем раскаешься по прошествии самого малого времени. Ныне тебе второе обещанное наставление. Коли коротко сказать: никого не бойся, а сделай так, чтоб боялись тебя.

Тут даже дед Семен саркастически усмехнулся:

- Пожалуй, хитро это...