Спокойствие не восстановлено

И переглянулся с дедом Семеном. Впрочем, тайна очень скоро открылась Гошке, заставив с сочувствием следить за трудной и изменчивой судьбой девушки. Благодаря Аннушке, Гошка впервые попал в барский дом. Однажды утром, возвращаясь из людской в свое логово - столярку, он залюбовался триворовской воспитанницей, которая несла большое блюдо антоновских яблок, радениями хозяйственной Акулины хранившихся в погребе почти до нового урожая. И что случилось: то ли споткнулась Аннушка, то ли неловко ступила, только выронила блюдо, и драгоценные в весеннюю пору яблоки запрыгали по лужам, раскатились по грязи в разные стороны.

Гошка вихрем ринулся на помощь:

- Позвольте, барышня...

Аннушка с изумлением вскинула на Гошку большущие свои глаза и, увидев незнакомого малого, спросила почти испуганно:

- Ты откуда взялся? Чей?

Собирая холодные, скользкие от грязи яблоки, Гошка скороговоркой объяснил:

- Мы - Яковлевы. Были в Москве на оброке. Да сгорели... Может, слышали?

- То-то я тебя не знаю в лицо. Разумеется, слышала.

Аннушка с интересом, как ему показалось, оглядела Гошку.

- Вы ведь музыкальные мастера?

- Были... - с горечью ответил Гошка. - Сейчас на месячине. Все, кроме меня и деда.

- Тоже слышала.

- Вот возьмите! - Гошка протянул блюдо с яблоками. - Только они грязные. Айдате в столярку, там вымоем.

Аннушка мгновение размышляла, Гошка заметил - даже стрельнула глазами по сторонам, - потом решительно тряхнула головой:

- Хорошо, подожду тебя снаружи.

- Я мигом, барышня!

Гошка обернулся быстро. Ополоснул яблоки в деревянной кадушке, что всегда, наполненная водой, стояла у самой двери в столярке. Вытер чистой тряпицей. Для натуральности, будто только что из Акулининого погреба, присыпал опилками. Когда приблизились к господскому дому, на веранде стояла разгневанная барыня:

- Отчего так долго? Где ты пропадала? Завтрак подан, гость ждет, а тебя все нет и нет!

Гошка увидел, как при виде барыни Аннушка переменилась в лице, и поспешил на помощь:

- Сударыня! Барышня подвернула ногу. Я помог донести...

Барыня, казалось, онемела от изумления, затем молвила холодно:

- Во-первых, я тебе барыня, а не сударыня. Во-вторых, с тобой не разговаривают. И вообще, - это уже Аннушке, - что это все значит? Откуда у тебя такой странный провожатый?

- Он из тех Яковлевых, что были на оброке в Москве.

- У них, что ли, был пожар?

Гошку осенило, и он отчаянно смело вмешался в разговор:

- Да, барыня, нас подожгли...

- Нет, правда? - живо обернулась молодая хозяйка.

- Истинная, барыня! И знаете ли, при каких ужасных и загадочных обстоятельствах...

- Ну, уж? - усомнилась барыня, явно заинтригованная Гошкиными словами.

- Поверите ли, барыня, тому предшествовало таинственное убийство...

- Безумно интересно! - сказала вполне искренне молодая барыня. - Обо всем сегодня расскажешь! Приходи после обеда. Скажи, я велела.

- Слушаюсь, барыня! - низко поклонился Гошка, радуясь, что отвел грозу от Аннушки, и боясь думать о том, чем это обернется для него самого.

- Ну, идем же! - совсем другим, недовольным и капризным тоном обратилась она к Аннушке. - Вечно с тобой происходят истории.

Гошка с ликованием поймал благодарный взгляд Аннушки.

Деду и Прохору, хочешь не хочешь, пришлось сказать о приказе явиться в барский дом после обеда.

- С чего бы? - насторожился Прохор.

Сбивчиво и преуменьшая свою роль, Гошка поведал о происшедшем.

- Эх, солдатик! - с горечью заметил Прохор. - Не стерпел, сунулся, куда не след. Ну, а, как говорится, коготок увяз - всей птичке пропасть. Упреждал тебя...

- Может, забудет? - высказал предположение дед Семен.

- Едва ли... - усомнился Прохор. - Изнывает барынька от безделья. Ей любая байка - развлечение. А он, - кивнул на Гошку, - похоже, вовсю распустил хвост. Где уж тут позабыть?

Порешили так: Гошка после господского обеда идет в дом и докладывает, кому попадя, явился, мол, по барынину приказанию. Надежды тут две: авось не в пору придется - отошлют, а там видно будет. Или, того лучше, попросту шуганут из дому, не докладывая барыне, - с него тогда вовсе спросу нет.

Хитроумный план, однако, потерпел провал. Седовласый старик, триворовский дворецкий Петр, к которому адресовался Гошка, выслушав, с сомнением оглядел его, однако сказал:

- Велено так велено. Подожди тут. Доложу.

Через минуту вернулся:

- Иди. Да оботри ноги, говорун. Не в хлев зван.

- Куда идти-то?

- Следуй за мной. И запоминай дорогу. Тебе, похоже, по ней ходить и ходить... - дворецкий сделал многозначительную паузу, - покудова сапоги не стопчешь.

- Разве плохо тут? - решил разыграть простачка Гошка.

- Везде хорошо, где нас нет.