Спор на жизнь (СИ)

— Вы, люди, такие удивительные создания. Не ты ли громче всех кричала о том, что я бездушный монстр, неспособный чувствовать ни любви, ни сострадания, ни жалости? И теперь ты взываешь к моему состраданию… Просишь пощадить врага, бросившего мне вызов четыре века назад, но разве все это не противоречит твоим убеждениям? Ты бы пощадила того, кто посмел уничтожить всех твоих детей? Твоих возлюбленных? — ни без намека проговорил он.

— Это я убила Франкенштейна, я сделала так, чтобы погибли твои адские отродья, я… и только я… — давясь слезами, проговорила она.

— Что ж… с тобой я разберусь позже, — процедил он, поднимая свою жертву практически над головой.

— Пожалуйста, — пролепетала она, пытаясь удержать застывшие на ее глазах слезы.

— Анна, я четыре века ждал этого момента… — не без удовольствия проговорил он, еще сильнее придавив своего противника.

— Отпусти его, и клянусь, что я навсегда останусь с тобой… все будет так, как ты говорил… на балу… — взмолилась она, положив свою ладонь на руку вампира, мертвой хваткой сжимавшую горло Гэбриэла.

— Анна, не смей, — задыхаясь, прохрипел Ван Хелсинг, делая очередную попытку вырваться из лап Дракулы, но силы оборотня ушли, остался лишь безоружный человек, неспособный сокрушить бессмертного противника.

— Ах, Анна, зачем предлагать мне то, что я могу заполучить и так?

Холодный ветер ворвался в полуразрушенный зал, пронизывая девушку до костей. Казалось, после всего пережитого ужаса, кровь застыла в ее теле, сковывая движения и волю.

— Ты можешь заставить меня силой, но пока мое сердце бьется, я не оставлю попыток сбежать из этой богом проклятой дыры. Каждую секунду пребывания в заточении я буду пытаться убить тебя, но если ты примешь условия сделки и отпустишь его, не посылая следом убийц, я останусь здесь по доброй воле до тех пор, пока тебе не надоест эта игра, и ты не прогонишь меня прочь или не убьешь. Я не буду пытаться убить тебя… — произнося последние слова, девушка перешла на едва уловимый шёпот, но и это не ускользнуло от чуткого слуха вампира.

Одинокая слеза сорвалась вниз, оставив светлую дорожку на покрытой грязью щеке Анны, но, даже осознавая свое полное поражение, девушка не отвела в сторону взгляд, и не опустила головы. Даже в ее мольбе ощущался некий вызов, который она бросала Дракуле.

— Анна, умоляю, не надо… не смей… — шептал Ван Хелсинг.

Вампир какое-то время молчаливо взирал на девушку, поражаясь ее стойкости и самопожертвованию. Чтобы спасти жизнь Ван Хелсинга, она предложила себя в качестве залога, прекрасно понимая, какая участь ее ожидает, если предложение будет принято.

Разжав хватку, вампир выпустил свою жертву, и Гэбриэл бессильно сполз по стене, пытаясь откашляться.

— Неужели я слышу из твоих уст слово «покорность»? — проговорил он, отирая пальцами запачканную щеку.

Усилием воли Анна смогла подавить желание отшатнуться от холодного прикосновения вампира, опускаясь на колени возле Ван Хелсинга, чьи глаза молили ее забрать эти необдуманные слова назад.

— Я выполню все условия нашего договора, не более того, — проговорила она, поправляя каштановую прядь на раненом лице.

— Что ж, да будет так… Ты можешь уходить и забрать с собой своего святошу… вот уже второй раз я отпускаю тебя невредимым… — с долей иронии проговорил Дракула.

Ван Хелсинг поднялся на ноги, опираясь на стену.

— Это ничего, я удивлен, что у тебя вообще хватило сил остаться на ногах, многие после перевоплощения в оборотня не могут даже пошевелиться.

Анна подалась вперед, чтобы поддержать его, но рука Дракулы за талию притянула ее к себе.

— Поверь, эти сантименты лишние: чем дольше прощание, тем сложнее расстаться, — прошептал он ей на ухо, коснувшись губами ее волос.

— Пожалуйста… — прошептала она одними губами, уже не надеясь на то, что Дракула проявит сострадание, но его руки разжались, предоставляя своей жертве свободу.

Девушка кинулась в объятия к Ван Хелсингу, уткнувшись носом в его грудь. В миг сильная и волевая женщина превратилась в кроткую голубку в сильных руках.

— Ты не должна была соглашаться, — прошептал он ей в волосы.

— Должна, так подсказало мне мое сердце.

— Это слишком высокая цена за мою жизнь.

— Учение Господа говорит о том, что любая жизнь бесценна, а любая жертва будет вознаграждена, — проговорила она, не размыкая объятий.

— Как это трогательно, я близок к тому, чтобы расплакаться, — с едкой ухмылкой бросил Дракула, подходя ближе.

— Я вернусь, — едва слышно прошептал Гэбриэл, — в архивах Ватикана должна быть какая-то подсказка. Это не может так просто закончиться.

— Уходи, пока я не передумал, — бросил хозяин замка, ухватив Анну за руку.