Спор о варягах

Ныне уже не оспаривается принадлежность больших домов в Ладоге норманнам, но они характеризуют нижний слой, \/П1-1Х в., а выше располагаются обычные славянские дома. Позже норманны хорошо представлены на Рюриковом городище под Новгородом (предположительно княжеская резиденция — см. Янин и Алешковский 1971; Носов 1990; Носов и др. 2005). Их могильники оказываются в наиболее важных стратегических пунктах на торговых путях в Византию и к хазарам, в тех самых, которые упоминаются и летописью. Причем в IX в. это в основном Ладога в устье Волхова (могильник Плакун), Рюриково городище под Новгородом и могильники на Верхней Волге (район Ярославля). Должен был быть еще и Киев, но там норманнских памятников конца IX в. пока обнаружено очень мало. В Х-Х1 вв. эти районы расширяются и выявляются новые (Новгород, Псков, Белоозеро, Гнездово в верховьях Днепра (у Смоленска), Полоцк, Чернигов, Киев, Владимиро-Суздальский район). Юг восточно-славянской территории также затронут (Моця 1990). На картах расширение экспансии весьма наглядно (см. Клейн и др. 1970: 244-245, карты 1 и 2).

Судя по находкам в России, как их проанализировали шведские исследователи, источником миграции в основном была Средняя Швеция (ЗЫзЬегд 1982; ОапзБОП 1987), хотя в работе Михайлова (1997) проступает значительное участие ютландцев в этом миграционном движении.

4. Археологические данные и тип миграции

Норманнские погребения составляют значительную часть богатейших погребений. Но есть и погребения рядовых пришельцев, особенно в Тиме-ревском могильнике. Сначала эти группы норманнов поселяются в стратегически важных пунктах в северной части восточнославянской территории и сферы славянской колонизации финских земель, а позже расширяют эти очаги и распространяются на юг. Даже в тех районах, где они поселились, они обычно не составляют большинства, но явно владеют ситуацией. Рядовые скандинавы осваивают земли (осуществляют «ланднам») больше среди финских племен.

Значит, по археологическим данным прослеживается продвижение групп знатных и богатых норманнов с оружием, поселяющихся среди местного населения и иногда отдельно. С ними прибыло и некоторое количество столь же знатных скандинавских женщин. Шли с северо-запада и рядовые скандинавы, поселяясь для обработки земли и занятий ремеслом. И в Ладоге, и на Рюриковом городище действовали мастерские, изготовлявшие вещи норманнского типа (Носов 1990: 155-163; Рябинин 1994).

Доля норманнов в местных могильниках различна и менялась со временем. Могильник в урочище Плакун под Старой Ладогой оказался чисто скандинавским (Назаренко 1985). В Киевском некрополе из этнически определимых норманнам приналежит 18-20%. В Гнездовском могильнике под Смоленском в целом из этнически определимых могил 27% оказалось наверняка славянских (полусферические курганы с остатками кремации в верхней части насыпи), 13% скандинавских. В Тимеревском могильнике (Ярославское Поволжье) из этнически определимых погребений X в. 75% принадлежат местному финскому населению, 12% — славянам, 13% — скандинавам. Уже в начале XI в. доля славян возрастает до 24%, а доля норманнов падает до 3,5%. Среди более поздних погребений этого могильника определенно норманнских вообще нет.

Динамика ославянивания норманнов как будто прослеживается по граффити на восточных и византийских монетах, рассыпанных по всей восточно-славянской территории: ранние (IX в.) содержат ясно читаемые скандинавские руны, а затем их вытесняют рисунки норманнского оружия, кораблей, знаков Рюриковичей и т. п., вместо рун же — лишь неумелое подражание рунам (Лебедев 1985: 234, с опорой на работы И. Г. Добровольского, И. В. Дубова и Ю. К. Кузьменко — см. также Добровольский и др. 1991). Любопытна и врезанная до закалки славянская подпись мастера («людо[?]а коваль») на клинке меча XI в. с норманнской орнаментацией рукояти (Кирпичников 1965; 1969). Она говорит о местном производстве мечей, причем либо славянский мастер учитывал вкусы потребителя, либо мастером был славянизированный норманн (имя для славянина необычное — Людота или Людоша, фамильярное от Людвиг?). Недавно Кирпичников обнаружил еще одну славянскую надпись на мече X в. из Киева, на сей раз имя с корнем «слав», уже явно славянское (Кирпичников 1996).