Спорим?

Его привезли остальные, предварительно закончив круг. Забавно. Пришлось ждать, потому что никто не хотел портить свое время. Я фыркнула, сжимая кулаки. Вот в чем разница. Если у нас кто-то теряет сознание, боец требует помощь сразу. Даже если оппонент не сдался и не отключился. Такое бывает, каждый из нас знает. Просто не можешь говорить, просто хрипишь. В таких случаях все аннулируют. Никто не получает денег. А они бросили человека, просто потому что не хотели портить результат. Они даже знали, что не выиграют. Просто объезжали тело, как очередное препятствие. Никто не помог даже убраться с дороги. Меня трясло.

С упавшего мотоциклиста сняли шлем, и я поняла, что это девушка. Она плакала, держась за ногу. Ее едва ли отвезут в больницу: наши студенты слишком часто там мелькают, о чем нам прямо сказали врачи. Но у нас есть медицинский факультет, к счастью. Друг-медик просто необходим, если живешь такой жизнью. У меня есть Тео.

Победитель снял шлем, тряхнув темными кудрявыми волосами. Они блестели в синем неоновом свете импровизированной короны. Я отчетливо видела только его прическу: аккуратно выбритые виски и кудри. К нему поспешили остальные, замерцали вспышки камер. Я увидела его лицо лишь на секунду, прежде чем объявили имя.

– Наш постоянный король – Джейсон Андервуд! – закричал Макс. Я пошатнулась, но Тео аккуратно придержал меня, не дав врезаться в людей позади меня.

– Вот дерьмо, – прошептала я, смотря на счастливого Джейса, поправляющего чуть съехавшую корону.

***

– Дерьмо. Дерьмо. Дерьмодерьмодерьмо, – повторяла я, лежа на кровати.

– Знаешь, все-таки стоило забрать деньги и расторгнуть спор. Просто сбежала? Серьезно? Тебе одиннадцать, что ли? – причитал Тео, развалившись в постели рядом со мной. Я завыла, утыкаясь в его плечо. – Тише, а то соседи полицию вызовут. Стенки-то тонкие.

– Еб твою мать… Дерьмо.

– Ты повторила это слово больше тридцати раз за вечер. Я тебе и так ничего не говорил, но имей совесть, – с напускной серьезностью пригрозил друг.

Я тяжело вздохнула и поднялась с кровати, закатывая глаза.

– Дерьмо! – громко сказала я, высунула язык и понеслась в ванную – единственную комнату с замком.

Быстро и ловко. Вот преимущества моего роста. А вот Тео стоит поучиться. Он с разбегу ударился в дверь, застонав.

– Вот же суч… – прошипел он, а я громко рассмеялась. – Открой. Тебе, черт, даже не одиннадцать! Восемь? – он методично стучал по двери, но я была непреклонна. – Алексия Фрейзер, сейчас же открой это чертову дверь, иначе я ее выбью.

– Не выбьешь, ты на мели! – фыркнула я. – И в следующую пятницу боев нет, я проверила.

– Я, знаешь ли, своего тела не стесняюсь! – громко оповестил меня он.

– Я помню, как ты начал в женской раздевалке переодеваться, – еле сдерживая истерический смех, сказала я.

– Начал и закончил, между прочим, – с гордостью объявил он. – Но, знаешь, тут ведь просто элементарный замок. Через пару лет буду людей вскрывать, а с этим тем более справлюсь.

– Стой… Ты ведь хирург, а не патологоанатом, – протянула я, но ответа не было. – Тео? Вот же…

Замок зашевелился, а я поспешила обратно к двери, но поздно. Тео, победно усмехаясь, держал в руке ножик, которым и открыл себе проход.

– Я сдаюсь! – прокричала я, пятясь назад.

– Это тебе не Клетка! – весело засмеялся он. – Кто тут щекотки боится?

– Нет!

Я забежала в душевую кабинку, закрытую шторкой, и вооружилась лейкой. Тео резко отодвинул штору, еле сдерживая смех, а я дернула ее обратно. Снова не рассчитав свой рост. Испуганно посмотрела на ткань, обмякшую на плитке, я включила воду. Как всегда, сначала пошла ледяная.

Парень хрипло дышал, пытаясь закрыться от холодной струи, но я была беспощадна.

– Ты сейчас все тут затопишь! – крикнул он, отталкиваясь от стены. Я поплелась назад, стараясь ступать осторожно, но тут же была схвачена.

Вода повсюду. Во рту, в глазах, в носу, в ушах, за шиворотом. Тео постарался на славу. Я задыхалась и плевалась, но самое худшее – он начал щекотать. И я извивалась, но вовсе не от смеха. Мой ушиб на ребрах все еще не прошел. Вскрикнув, я вцепилась в плечо друга, тяжело дыша.

Время будто остановилось или набрало бешеный темп. Я была заперта внутри собственной головы, раз за разом переживая пик боли, каждый раз думая, что больше не выдержу. Но правда в том, что выбора не было. Шум воды прекратился, а я в воздухе. Потом на кровати. Быстро. А в голове собственная агония. Персональный ад.

– Прости, – услышала сквозь шум собственной крови.

– Ничего, – попыталась выдавить, но была парализована болью. Как бывает в Клетке. Хочешь сказать что-то важное, но тело больше не твое. Можно чувствовать лишь боль.