Спорим, тебе понравится? (СИ)

За что они так со мной? За лишний вес? За веру, которую я не выбирала, а мне силой навязывают? За то, что посмела родиться неуклюжей и дважды сбила с ног первую красавицу школы? Разве стоит всё это души, истоптанной грязными подошвами чужих ботинок?

Поднялась на ноги. С ужасом посмотрела на себя в зеркало. Из отражения на меня глядело непотребное чучело. Синие-фиолетовые тени с блёстками на глазах. Губы вызывающего цвета фуксии. Под всем этим безобразием слишком тёмная для моей светлой кожи тональная основа. Румяна, подводка, брови жирно расчерчены.

Подтёки от слёз.

Боже, и в таком виде они хотят, чтобы я показалась перед всей школой? И новая порция солёной влаги брызнула из глаз. Конечно, я могу забить на всё, криво-косо смыть этот позор со своего лица, а потом просто уйти домой. Но что тогда?

Снова неделю на горохе, но теперь уже за чужой проступок? А ведь так и будет. Потому что мама не встанет на мою защиту, а ожидаемо скажет что-то в духе:

— Смирение до зела!

Что в переводе на понятный значит следующее — Бог гордым противится, а смирённым даёт благодать. То бишь, как бы меня ни унизили, я должна просто принять это, переварить и выплюнуть, ибо духовный человек не опустится до ответных противоправных действий.

А потому я, скрепя сердце, последний раз кинула взгляд на себя в зеркало и всё-таки пошла в столовую, максимально закрывая срам волосами. А там, достигнув столика, за которым сидела Марта и её компания, встала как вкопанная, в состоянии вымолвить только следующее:

— Пожалуйста, верните мне очки.

Но очки мне не вернули. Максимовская принялась ржать, улюлюкать, привлекая всеобщее внимание к моему виду. И вокруг началась вакханалия. Все смеялись. Всё до единого!

Вот только отчего-то мне было плевать на каждого, кто потешался надо мной. На каждого, кроме Басова. Я крутила головой, щурилась из-за плохого зрения, но его увидеть так и не смогла. А потом схватила, брошенные мне очки и заколку. И, что есть мочи, побежала прочь и столовой, но далеко скрыться не успела.

На выходе резко притормозила и с ужасом посмотрела в глаза собственной матери. Она взирала на меня словно на прокажённую, в шоке прижимая ладонь к губам, а потом отрывисто кивнула, приказывая следовать за ней.

По коридорам. На второй этаж гимназии, а затем в её кабинет. А там...

Дверь за нами закрылась и мне тут же со всего размаху прилетело по лицо. Бам! Сразу после первой оплеухи последовала и вторая. Сильно! Так, что я почувствовала металлический привкус крови на языке.

— Позорище!

— Мам, это не я, клянусь тебе!

— Но ты это допустила, Вера. И теперь у меня к тебе только один вопрос — имеет ли смысл, что я трачу на тебя своё время?

— Мам, — жалобно простонала я, протягивая к ней руку, в поисках элементарного утешения.

Но его не последовало, мать лишь с силой саданула мне по руке и прошипела ядовитой змеёй:

— Умываться!

Вот только, как и обещала Марта, краска с лица не смывалась обычной водой с мылом, лишь оставляла после себя грязные, уродливые потёки по всему лицу. Но мать всё тёрла и тёрла нежную кожу, пока ее не начало нещадно щипать и жечь, а я не застонала от боли.

— Домой! Живо! И чтобы, когда я вернусь, твоё лицо было чистым! — окончательно психанула родительница и указала мне на дверь.

Пропустить занятия для матери было равно смертному греху. И теперь я сильно сомневалась в том, что она погладит меня по головке за то, что я «вынудила» её отправить меня из гимназии. Но спорить я не стала. Подхватила рюкзак, врубила пятую космическую и побежала прочь.

Но уже на выходе со школьного двора вынужденно притормозила, так как меня резко дёрнули за руку так, что я крутанулась на месте как юла.

— Ника, — голос Басова резанул барабанные перепонки, — ты куда? Что случилось? Оу, жесть, что с твоим лицом?

— Ничего, — выдернула я собственную конечность из его хвата и отвернулась, желая побыстрее скрыться из виду, — мне пора.

Внутри расцветал жгучий стыд.

— Стой!

— Чего тебе надо? — огрызнулась я.

— Кто это сделал?

— Какая разница? — отступила я на шаг назад, потому что он снова начал подходить ближе, давя меня своим ростом и мощной фигурой.

— Я что-то не пойму, тебе доставляет удовольствие быть девочкой для битья? — нахмурился и нежно прикоснулся к моей саднящей скуле. Там, где дважды ударила меня любимая мама просто за то, что я оказалась не в силах выстоять в одиночку против троих.

— Уйди, Ярослав, — прошептала я и быстро вытерла солёную каплю, что намеревалась сорваться с ресниц.

— Я могу тебе помочь, Истома, — выдал и на его скулах заиграли желваки, — только скажи.

— А безвозмездно ты не помогаешь? Что, так сложно вступиться, раз я тебе так сильно нравлюсь, м-м?

Шаг назад синхронно друг от друга.

— Могу, но тогда тебя будет тыркать каждая вторая чисто из зависти. Поэтому я не стану лезть в девчачьи разборки.

Я же только хмыкнула и покачала головой, поражаясь его самомнению.

— Почему-то я так и думала.

Развернулась и побежала прочь. Сама разберусь!

Глава 17 – Понеслось...

Вероника

— Кто? — спрашивает за ужином мать.