Спорим, тебе понравится? (СИ)

— Я ждал тебя после занятий, — кивает на крыльцо гимназии, — следил за каждым, кто покинет здание. Потом сложил дважды два, когда понял, что не только тебя нет, но и Королевы Червей со своими подданными тоже. Кинулся тебя искать. Нашёл, — на последнем слове отворачивается и явно недовольно поджимает губы, выпуская мою руку из своей хватки и слишком сильно стискивает оплётку руля.

— Я верю тебе, — тянусь к нему, чувствуя вину за свои вопросы и неутихающую подозрительность.

— Да я и вижу. Степень доверия просто зашкаливает, — грустно хмыкает парень, а затем смотрит на меня в упор так, что по позвоночнику пробегает электрическая волна, — я нашёл тебя в здании, в котором учусь вот уже одиннадцать лет, Истома. А ты навоображала себе иголку в стоге сена?

— Я просто...

— Если я отрицательный персонаж, то скажи мне на милость...

— Что? — беззвучно шепчу бескровными губами.

— Нахрена?

— Прости, — отвожу взгляд, чувствуя себя конченой дурой.

— Прощаю, — дёргает меня ближе и снова впечатывает в мои губы, вышибая из меня стон, искры и заставляя тараканов в черепной коробке танцевать румбу и ча-ча-ча.

— Ух, — прижимаю пальцы к губам, когда он наконец-то отрывается от меня и трогает автомобиль с места.

— А теперь праздновать, — жмёт педаль газа в пол.

— Яр, мне домой надо, — мнусь я, не зная, как сказать, что именно меня ждёт от родных, если я осмелюсь на вольности в виде прогулок после гимназии.

— Ах, у нас же тут мама-разрази-меня-гром, помню. Сек, — и тут же берёт свой телефон и набирает номер, а затем прислоняет трубку к уху и слушает длинные гудки.

— Кому ты звонишь?

— Козырной карте, — отвечает Басов и переключается на разговор, — Марина Максимовна, ещё раз здравствуйте. А я вот вам звоню сказать, что подарок себе придумал... да, да... нет, ничего противозаконного... ну почти... ага, ну, в общем, организуйте Истоминой факультатив на несколько часов... не, часа нам мало... да и повод какой, Марина Максимовна — ого-го... ай, от души!

Поворачивается ко мне и буквально приказывает:

— Пиши сообщение маме, что Молекула запрягла, и вырубай мобильник.

— Подарок? Праздновать?

— Угу, — кивает он радостно.

— А есть повод?

— Есть, — облизывается, мазанув коротким, пылким взглядом по моим губам, а затем огорошил, — ты и мой день рождения.

— Что?

Зависаю...

Глава 26 – Увози за сто морей...

Вероника

— У тебя даже мурашки красивые, Истома, — шепчет Басов и ведёт по моим рукам каким-то одержимым взглядом, затем сглатывает и облизывается, цепляя мои глаза своими, полными пугающего огня. И они, словно на острые крючки, впиваются в меня.

Раз — и я поймалась, как глупая рыба.

— Съезжаешь с темы? — провожу ладонями по рукам, стряхивая блуждающее по телу электричество и нервозность, что рядом с ним зашкаливает буквально до небес.

— Тема так себе. А вот твои мурашки — просто вау. Я хотел бы попробовать их на вкус, — медленно ведёт языком по нижней губе, чем запускает огненный смерч внизу моего живота.

И это так... пугающе!

— Яр...

— Везде, — томный шёпот с придыханием разносит по моей крови дразнящие пузырьки, которые с шипением взрываются.

— Перестань...

— В самых сокровенных твоих местах, м-м-м, — вытягивает губы трубочкой и на последних звуках протяжно стонет.

Это не парень! Это какой-то ходячий разврат!

— Боже, ты ненормальный!

Резко тормозит. Жёстко цепляет пальцами мой подбородок. Коротко, но требовательно и властно целует в губы, а затем с лёгкой, дразнящей усмешкой отвечает мне загадочное:

— Ты даже не представляешь себе насколько.

Нет, кажется, представляю.

— Ты опять меня провоцируешь на щекотливые для тебя вопросы? — хмурюсь и ещё плотнее кутаюсь в ветровку и неожиданно для себя понимаю, что из тёплого, уютного мирка я, словно мифическая попаданка, перенеслась в зазеркалье.

И снова холодно. Мокро. И жутко пахнет керосином.

— Истома, — тяжело вздыхает Басов и закатывает глаза с горловым звуком, означающем только одно — его порядком подзаели мои параноидальные настроения.

— Ладно, — уступчиво капитулирую я, но он лишь поднимает ладонь, призывая меня к молчанию, и продолжает рулить по непривычно пустынным улицам нашего города.

Похолодало. И снова накрапывает надоедливый дождь.

— Нет, не ладно. И у меня к тебе есть один конкретный вопрос — кто тот мудак, который внушил тебе такую неуверенность в себе? — фыркает и недовольно кривится.

— Никто, — бурчу я и стыдливо отвожу взгляд, но в голове уже на репите крутятся все уничижительные реплики от дорогой сердцу родительницы.

— Не ври мне, Истома. В жизни каждой красивой девочки существует только два триггера, которые могут расшатать психику и насадить поле грёбаных комплексов, — последние слова фактически зло рубит.

— Ты — мой первый парень.

— Я. Да! И единственный, — поднял Басов указательный палец кверху, улыбнулся плотоядно и зафиналил мне прямо в лоб, — значит, это твои предки расстарались.

— Что? — задыхаюсь я, застигнутая врасплох тем, что Ярослав так легко пришёл к совершенно правильным выводам.

— Кто это был, м-м? Папаша?

— Он умер.

— Оу. Прости. Значит, мамаша?