Спорим, тебе понравится? (СИ)

— Я не виновата, что моя мама — вот эта женщина, которая во всех своих ошибках винит только меня. В её глазах лишь я грешница, а она святая великомученица, которая годами несёт свой крест. Разве это справедливо?

— Нет, разумеется, нет...

— Тогда как мне достучаться до неё?

— Никак.

— Но...

— Никак, Истома. Просто прими это за данность и больше не пытайся ей угодить, стать лучше, стать удобнее. Пойми уже наконец — родители любят не за что-то. Они любят вопреки всему и точка!

— А я все эти годы старалась быть максимально покладистой, в бесплодных попытках стать для матери чем-то большим, чем побочный продукт её молодости.

— Так это она с того выкидыша в веру ударилась?

— Нет, — покачала я головой, — наша семья была самой обычной, в общем-то, мы даже яйца на Пасху не светили, если хочешь знать. Я могла носить джинсы и даже ногти лаком накрасить, — на этих словах я рассмеялась и хмыкнула, вспоминая своё прошлое.

— А потом?

— А потом отец с Ирой поехали в облцентр, чтобы купить сестре беспроводные наушники, которые она уже полгода, как просила. На обратном пути они попали в аварию и их не стало.

— Соболезную, но... а что там, где ты жила, таких гаджетов было не достать?

— Нет, Яр. Мы жили в самом закрытом городке Красноярского края. До ближайшего областного центра двести пятьдесят километров дороги. Вокруг только таёжные леса и непроходимые топи. Чтобы ты понимал — такой точки на карте, как наш город, попросту не существует.

— Военный?

— И химический тоже. Ядерное производство.

— Оу...

— Ну как? Мы же знали только легенду, а что там на самом деле творилось, оставалось лишь догадываться. Точнее, папа-то знал, но никогда нам правды не рассказывал, конечно. Он военным был, охранял этот секретный объект. Так, мы там и жили до прошлого года — словно на другой планете. Интернета не было, всё глушилось. Мобильной связи тоже нет. Лишь стационарные телефоны и раз в неделю вездеход до «большой земли». А потом папы не стало и нас попросили освободить служебное жильё и уехать. Я теперь даже со своими друзьями из прошлой жизни связаться не могу. Не положено.

— Охренеть. Я думал, что подобные закрытые города лишь пережитки прошлого.

— Да, — и я тепло ему улыбнулась, — таких как ты много. На то и расчёт.

— Так, погоди. Ты говоришь, что у тебя с твоей сестрой Ирой всего год разница была?

— Ты хочешь знать, как я у мамы с настоящим папой получилась и как так нарисовался новый папа?

— Можешь не отвечать, — как-то даже смутился Басов, но я тут же отмахнулась.

— На самом деле я и сама точно всё не знаю. Собирала информацию по крупицам. Там мать оговорилась, тут бабка что-то сболтнула, перешёптывания между родителями ночью на кухне. Потом я в паспорте у мамы увидела, что она сама родом именно отсюда и в голове у меня уже сложился определённый пазл.

— Поделишься?

— Мама была очень юна, когда встретила моего биологического отца — красивый, статный, с военной выправкой и уже при солидном звании. Он вскружил ей голову и наобещал золотые горы, статус законной супруги и сытую жизнь в самой столице. Хвастался высоким положением в обществе, породистыми родителями и связями. Короче, на полную катушку пускал пыль в глаза. И мама клюнула на эти басни Крылова, а затем с головой окунулась во взрослые отношения, даже не подозревая, что её любимый мужчина приехал в курортный город лишь на время, а дома его ждёт жена.

— И узнала она это, когда уже было поздно от тебя избавляться?

— Нет.

— Нет?

— Я дважды собственными ушами слышала, как мать обвиняла бабку, что это она её надоумила дотянуть до последнего, чтобы уж точно будущий папаша не откосил от ответственности, а гарантированно женился и увёз её в столицу подальше от этого курортного захолустья.

На этих моих словах Басов просто взял и впечатался лицом в свою ладонь, тяжко выдыхая и матерясь как сапожник.

— М-да, это я думал, что у нас семейка Адамс, а оказывается... ну и что дальше?

— А дальше бабушкин план с треском провалился. Новоиспечённый папаша дал заднюю и денег на аборт, объясняя моей глупой и наивной маме, что уже женат и просто отлично проводил с ней время, не более. И уж не знаю, чтобы со мной было, если бы на сцену не вышел лучший друг отца —Анатолий — мой будущий отчим. Он-то и предложил маме руку, сердце и поддержку. Взял беременную девушку в жены и обещал, что будет воспитывать нерожденную меня, как родную дочь. Но с условием — мама едет с ним в город без названия и обрывает все связи с первой любовью.

— Ну и как, не соврал насчёт родной дочери?

— Соврал, конечно, даже фамилию мне свою дать постеснялся, — и я грустно улыбнулась, — точнее, как? По факту — папа никогда меня не обижал, но был абсолютно ко мне равнодушен. Как, собственно, и мать. Я всю жизнь была для неё пустым местом, а свою любовь и заботу она дарила лишь Ире и отцу. Но когда их не стало...

Я замолчала и горько хмыкнула, не зная, как облачить реальность в слова.

— Что?