Спорим, тебе понравится? (СИ)

В воротах школы прощаюсь с бабушкой. Она последний раз раздаёт мне указания вести себя прилично и после уроков ждать, пока за мной зайдёт Семён. Я киваю как китайский болванчик и с трепетом наблюдаю за тем, как старушка пристально сканирует парковку при нашем учебном заведении.

— Срамота, бесами одержимая! Тьфу! — плюётся она и кривится, а затем и крестится.

Я же только оборачиваюсь и первым делом напарываюсь на смеющееся и такое любимое лицо.

Басов! Мой кислород! Вот же — увидела его и дышать стало легче...

Смеётся, откинув голову, пока Аммо с голым торсом отплясывает на парковке под громкую популярную мелодию, размахивая собственной рубашкой, будто флагом. Вокруг парней уже собралась ликующая толпа, многие снимают это шоу на телефоны. Улюлюкают.

А затем моё сердце перестаёт биться, так как под свист и крики к Рафаэлю с томной улыбкой подходит Марта Максимовская. Она медленно ведёт алыми коготками по стальным кубикам его пресса, а затем наклоняется и проходится языком от пупка до соска Аммо.

Причмокивает. Облизывается. Рычит.

И впивается в его губы самым развратным поцелуем, который я когда-либо видела.

— Отвернись! — задыхается от возмущения бабка. — И не смей смотреть в сторону этих грешников! А с твоей матерью я ещё сегодня поговорю. Это немыслимо, что ты учишься с подобным шлаком.

— Ба, — паникую я, но меня тут же затыкают.

— И никто их даже не останавливает. Ты посмотри, что творится-то! Где директор этого клоповника? Где охрана? Вот тебе и лучшая гимназия города. Господи, спаси! Господи, помилуй! — вздыхает, кивает мне и ждёт, пока я развернусь и пройду мимо галдящей толпы, даже не подняв глаза.

И наказ бабули тут совсем ни при чём. Я могла бы её ослушаться и сделать по-своему. Теперь бы смогла. Но вот это всё, что я увидела всего минуту назад, просто размазало меня.

Аммо. Тот парень, что бесконечно строчил мне признания в пламенных чувствах, испытываемых к моей персоне, теперь просто взял и прилюдно поцеловал ту, что долгое время пила мою кровь. Издевалась надо мной. Травила. И заставила обрезать волосы.

Что это, если не предательство?

Как с небес на землю. Со всей дури лицом об асфальт. Больно? Если на месте Рафаэля был Ярослав, то я бы сдохла. Без шуток! Тут же? Просто ещё один пинок судьбы.

На первом уроке не выдерживаю. Достаю новый телефон из потайного кармашка рюкзака с чётким намерением зайти в социальную сеть и навсегда удалить из списка друзей Аммо, а потом вдогонку и заблокировать его.

Друг, который в засос целуется с моим злейшим врагом — мой враг!

И точка!

Но, прежде чем сделать задуманное, я проваливаюсь во вкладки сообщений и с тарабанящим на полную катушку сердцем смотрю на новые входящие.

«Скажи, тебе было больно, когда я это сделал?»

«Если да, то у меня ещё есть шанс. Если нет, тогда я просто утону в той, которой я действительно нужен».

«Потому что иначе у меня уже просто нет сил любить тебя безответно».

Закрываю приложение. Блокирую телефон и буквально отшвыриваю его от себя. А затем прижимаю ладони к горящим щекам и зажмуриваюсь, стараясь отгородиться от всего этого безумия.

И нет, я не удаляю Аммо. И не вношу его контакт в «чёрный список». Я просто не знаю, как поступить правильно, ок? Я всего лишь Вероника Истомина, а не знойная похитительница сердец.

И мне жалко этого парня! Ясно?

Но что ещё я могу?

В таком полнейшем раздрае и проходит первый урок. Я не слышу то, о чём говорит педагог. Я не могу нормально усваивать информацию. Я отвечаю сухо и односложно, когда мне пишет Басов.

Я словно сомнамбула бреду на второй урок, который будет вести моя мама, наконец-то вышедшая с затяжного больничного. Прохожу в класс, занимаю свою парту и без особых эмоций наблюдаю за тем, как родительница мило щебечет со стайкой моих одноклассниц, обсуждая стихи Мандельштама и Ахматовой.

Она там. Я здесь. И мы будто действительно друг другу чужие люди...

А в следующее мгновение разговоры затихают и не потому, что звенит звонок. А потому, что в дверях кабинета появляется не кто иной, как сам Басов.

И не один! А с огромным букетом белых роз наперевес.

Улыбается всем. Кивает моей матери.

А затем делает шаг и идёт прямо ко мне...

Вероника

Что я чувствую?

Это не описать. Не выразить словами, их просто будет недостаточно. И Басов сейчас словно многотонный товарняк — он на полной скорости несётся на меня, обещая раскатать моё серое вещество по рельсам под смачное «чух-чух-чучу-у-ух».

А я будто бы тупой олень в свете его прожекторов замерла с открытым ртом и только способна, что отрицательно качать головой в надежде, что он каким-то чудесным образом остановится.

Чёртово немое кино...

В абсолютной, скребущей нутро тишине, Ярослав доходит до меня и у парты напротив, с ужасающим скрежетом металлических ножек по полу, выдвигает себе стул и седлает его, укладывая букет белоснежных бутонов прямо передо мной.