Спорные тайны. Часть 1 (СИ)

Я стал одеваться по моде того времени и старался ничем не выделяться из массы других людей. Спецслужбы больше не лезли ко мне, потому что моя информация была открыта для всех стран. Все зависело от того, кому эта информация нужна, а кому "не в коня корм", так им, сколько информации не давай, вся она будет лежать мертвым грузом как у старинного помещика по фамилии Плюшкин. В том же Советском Союзе на Земле разведка приносила все самое современное, можно было осуществить технологический прорыв, но никто даже пальцем не пошевелил, посчитав основную массу добытой технической информации идеологически вредной, потому что реализация ее направлена на улучшение условий жизни людей.

В четверг на костюмированном бале у маркиза де Еврез я танцевал с дамой, одетой в костюм румынской цыганки.

- Хотите, я предскажу вашу судьбу? - спросила меня цыганка.

- Судьба - это слишком много, предскажите, что произойдет сегодня вечером? - ответствовал я.

- Человек целеустремленный найдет все сам и добьется всего, чего он хочет, если будет убедителен в своих аргументах, - сказала цыганка, разглядывая мою ладонь.

- И цыганка поможет мне, чтобы предсказания сбылись? - спросил я, обняв ее покрепче за талию и сожалея о том, что нравы того времени не предусматривали танцы, прижавшись телом к телу, как сейчас у нас на Земле.

Татьяна

Тот вечер был как бокал шампанского - шипящий пузырьками газа, искристый как фейерверк, вкусный и пьянящий.

Моя цыганка действительно чем-то была похожа на цыганку с черными кроткими и густыми, как шапочка волосами и черными глазами. Страстная, живая, обидчивая до невозможности, но быстро отходчивая. Из богатой семьи, но большая рукодельница и дизайнер. Человек, созданный для семьи, но рвущийся то летать на самолете, то водить автомобиль, то скакать верхом. Нужна мягкая и жесткая рука, чтобы сдерживать ее стремления заниматься всем и направить всю энергию в русло создания собственного гнезда. Ее прадед, ветеран и генерал аполеоновских войн мечтал о том, что его дочь будет иметь усское имя Татьяна, но у него родились сыновья, которые родили ему внуков и лишь у одного внука, наконец-то, родилась дочь, которую и назвали Татьяна.

Когда я узнал имя мой цыганки, то я не удержался от экспромта, который ей очень понравился:

В любом романе есть Татьяна

И для нее есть добрый гений

Печальный демон без изъяна

С известным именем Евгений.

- Неужели нельзя было вместо Евгения поставить имя Олег, - спросила Татьяна.

- Можно, - сказал я и переделал экспромт:

В любом романе есть Татьяна

И к ней пришел наш человек

Печальный демон без изъяна

С красивым именем Олег.

- Только ты должна знать, что я не пришел навек, а скоро улечу на свою Землю и мы с тобой больше никогда не увидимся. Может, нам не стоит прыгать в пропасть, взявшись за руки, а обменяться жаркими взглядами и разойтись в разные стороны? - предложил я.

- Я все это знаю, - шептала мне Татьяна, - мне будет больно отпускать тебя, но я сделаю все, чтобы ты от меня никуда не делся. А тебя на Земле тоже ждет Татьяна? - подозрительным тоном спросила она меня.

- Через полвека меня на Земле никто не ждет, - сказал я. - Я совершенно не представляю того, что сейчас делается там, кто остался жив, а кого уже нет, и я прилечу туда очень старым человеком с седой шевелюрой и с седой головой. Все будут удивляться тому, что я прилетел и спрашивать, кто я и, кто меня посылал в космос.

Я говорил это и мысленно сравнивал эту Татьяну с той, которая провожала меня на Земле. Какие же они похожие эти прекрасные женщины, провожающие своих мужчин в бой, уходящих от них навек, и мало надежды, что они вернутся назад. Но разве она скажет об этом, хотя сердце знает все.

- Что же ты говоришь такие грустные вещи, держа в объятиях такую красивую женщину как я, - говорила Татьяна, и мы бросались в набегающую волну из моря любви, пусть хоть день, но наш.

Я не брал Татьяну в деловые поездки. Ни к чему. Личные отношения не должны перемешиваться с деловыми, иначе и наша близость будет одним из элементов дела или, как говорят американцы, бизнеса.

На исходе был четвертый год моего нахождения на Емле. Мой "буран" был четыре года недвижим. Нужно заниматься его подготовкой к полету. Практически мы переехали на жительство в Ле Урже.

Мои рабочие дни напоминали учебные занятия. Маститые инженеры записывали, что я делаю, делали зарисовки, фотографировали узлы, которые нельзя разбирать, потому что при неквалифицированной разборке и сборке они просто не будут работать.

Фотографировал и я своей зеркалкой. Мой "Зенит-ЕМ" вызывал восхищение своим видом и функциями, а фотопленки были пределом мечтаний фотографов, которые работали с фотопластинками.

В минуты свободного времени я занимался подсчетами количества урана, которое нужно оставить в контейнере, чтобы обезопасить себя и повысить коэффициент полезного действия фотонного движителя.