Спортивный журналист

Самого себя, вот кого пытается разглядеть Уолтер! Если в традиционной, всепрощающей Фрэнк-Баскомбости удастся различить некую старомодную и традиционную Уолтер-Лаккеттость, значит, не все еще потеряно. Уолтер хочет понять, может ли он спастись от краха в злополучных, не нанесенных на карты водах, в которые его непонятным образом занесло. (При всей присущей ему опрометчивости Уолтер по сути своей похож скорее на почтенного сенатора, чем на искателя приключений.)

– Фрэнк, – говорит Уолтер, осклабясь и поерзывая в кресле. (На миг ему удается отогнать от себя все дурное.) – Вы испытывали когда-нибудь желание, чтобы кто-то или что-то просто взяло да и увело вас куда-нибудь далеко-далеко?

– Много раз. Я потому и избрал дело, которым занимаюсь. Сажусь в самолет, и он уносит меня далеко-далеко. Это я и имел в виду, когда говорил вам прошлой ночью о разъездах.

– Ну вот, а у меня такое желание появилось, когда я вошел сегодня в ваш дом, Фрэнк, – когда ваш цветной жилец впустил меня и я бродил, ожидая вас, по комнатам. Правда, мне казалось, что мест достаточно удаленных для меня не существует, что я попал в черт знает какую переделку и, что бы ни происходило, положение мое только ухудшается. Вы помните наши юношеские ощущения? Все ни к черту, все устарело, а мы просто бессильны.

– Хорошее было время, Уолтер, разве нет? – На самом-то деле я говорю о времени моего студенческого братства, это оно было хорошим. Отличнейшим. Виски, карты и девушки.

– До того, как я пришел сюда, мне казалось, что все хреново, весь мир играет против меня.

– Ну, тогда я рад, что вы пришли, Уолтер.

– Я тоже. Мне теперь гораздо лучше, спасибо вам. Может быть, оттого, что мы обменялись кое-какими мыслями. Мне кажется теперь, что передо мной того и гляди откроются новые горизонты. Кстати, Фрэнк, вы когда-нибудь охотились на уток? – Уолтер снова улыбается, широко и благодушно.

– Нет.

– Так давайте съездим, поохотимся. Ружей у меня полно, каких угодно. Как раз вчера перебирал их, чистил. Можете взять любое. Поехали бы со мной в Кошоктон, с родителями познакомились. Да вот осенью, а? У реки Огайо есть такие места! Мальчишкой я в охотничий сезон каждый день там бывал. Знаете, до Огайо не так далеко, как кажется. Выехал на Пенсильванскую платную, да и кати себе. Последнее время я туда не ездил, но готов начать. Родители-то стареют. А ваши, Фрэнк, они где?

– Умерли, Уолтер.

– А, ну да, верно. Мы теряем их, Фрэнк. Какие у вас планы?

– На когда?

– Ну, скажем, на лето. – Уолтер поистине сияет. Очень хочется отправить его домой.

– Собираюсь объехать с детьми озеро Эри.

Ему-то до моих планов какое дело? Так ему все возьми и выложи.

– Очень хорошая мысль.

– Давайте закругляться, Уолтер. День выдался длинный.

– Я был в отчаянии, когда пришел сюда, Фрэнк. Мне казалось, что моя жизнь закончилась. А теперь не кажется. Чем мне вас отблагодарить? Не хотите съесть омлет? На Первой магистрали есть хорошее местечко. Вы чем сегодня завтракали?

Уолтер стоит, покачиваясь на каблуках, руки засунуты в карманы.

– Я лучше спать завалюсь, Уолтер. Кушетка в вашем распоряжении.

Уолтер берет со столика стопку с жеребцом, вертит ее так и этак, любуясь, потом протягивает мне.

– Я, пожалуй, сяду в машину да покатаюсь немного. Это меня успокоит.

– Тогда я оставлю дверь открытой.

– Хорошо, – говорит Уолтер и пренеприятно хихикает. – Позвольте мне, Фрэнк, дать вам запасной ключ от моей квартиры. Вдруг вам захочется на какое-то время исчезнуть. Квартира будет в вашем распоряжении.

– А вы тоже там будете, Уолтер?

– Разумеется, но это не страшно. Просто теперь вы будете знать, что всегда можете скрыться из глаз.

Уолтер протягивает мне ключ. С чего он взял, что я могу захотеть скрыться из глаз, мне решительно невдомек.

– Очень мило с вашей стороны. – Я опускаю ключ в карман и добродушно улыбаюсь Уолтеру, давая ему понять, что пора уходить.

– Фрэнк, – произносит Уолтер. А следом совершенно неожиданно, так что я не успеваю ни увернуться, ни отскочить, цапает меня за щеку и целует в нее!

Я ошалеваю. Впрочем, ненадолго. Оттолкнув его, я в мгновенном приливе отвращения реву:

– Перестаньте, Уолтер, я не желаю, чтобы меня целовали!

Он пугается, вспыхивает, как рождественская елка:

– Конечно, конечно.

Я понимаю, что ошибся, толкуя намерения Уолтера, но уж мои-то, будьте уверены, известны мне хорошо. Я скорее поцеловал бы верблюда, чем позволил Уолтеру чмокать меня в щеку. И как бы уютно он себя здесь ни чувствовал, падать в его объятия я не собираюсь.

Уолтер часто-часто моргает за черепаховыми очками.

– А мы, шаг за шагом, теряем контроль над собой, верно, Фрэнк?

– Поезжайте домой, Уолтер, – отвечаю я, теперь уже раздраженно.

– Может, у меня и получится, Фрэнк. Спасибо.

Он улыбается на манер печального ветерана войны и медленно уходит.