Споры об Апостольском символе

Не следует упускать из внимания и того, что в Римской империи, по самому ее географическому положению, не могло быть такой тяжкой нужды, какую терпит пролетариат в наше время. Уже самое различие южного климата Империи от северного, где основались новые государства, значительно облегчало положение народонаселения Римского государства. Страны вокруг Средиземного моря имели совершенно мягкий климат, в котором борьба за существование доставалась легче. Дешевле ли было жить тогда, чем теперь, определить с точностью трудно, но во всяком случае житель юга имеет меньше потребностей, и уже по этому одному он мог прожить дешевле. Естественно, что в Риме все было дороже, как и теперь в больших городах. Простенькая квартира в верхних этажах римских домов стоила около 160 руб. Многие из жителей Рима нанимали только место для ночлега; в худшем случае бедняки проводили ночь в каком–нибудь из бесчисленных портиков. Но в провинциях было жить и дешевле, и удобней. Цены на жизненные припасы первой необходимости были умеренны. Хотя времена, о которых пишет Полибий, и когда медимн (16 гарнцев) стоил 4 обола (20 коп.), а содержание на постоялых дворах, т. е. пища в течение дня, стоило пол–асса, около 2 коп., уже миновали, так как в период императоров цены значительно поднялись; но все–таки если сравним стоимость труда и ценность продуктов питания, то увидим, что экономическое положение народных масс не было неблагоприятным. Моммзен сосчитал, что во времена первых императоров римская мера пшеницы стоила динарий; а динарий, как показывает притча Христова о винограднике, составлял поденную плату. На пропитание взрослого в течение месяца таких римских мер нужно не более пяти. Следовательно, пять дней поденного труда в то время обеспечивали работника хлебом на целый месяц. Из одной надписи, относящейся к рассматриваемым нами временам императорского периода, путешествующий и обедавший в гостинице платил 1 асс (4 коп.) за хлеб и 2 асса (8 коп.) за варево. Два динария, которые дал благодетельный самарянин содержателю гостиницы для продовольствия «впавшего в разбойники», составляли, следовательно, щедрый дар. Относительно дорого в Римской империи было лишь мясо. По одной надписи, относящейся ко временам Диоклетиана, килограмм (более двух фунтов) бычьего и бараньего мяса стоил 60 коп., килограмм свинины доходил даже до полутора рублей, курица продавалась по 60 коп. Но нужно знать, что низший класс народа редко употреблял мясо в пищу, а большей частью простонародье совсем избегало употребления мяса. Вообще, по римским представлениям, мясная пища считалась роскошью. Один закон Нерона с решительностью запрещает держать в харчевнях мясо и мясные блюда; приказано было продавать здесь лишь капусту и стручковые плоды. Ограничение это совершенно понятно при южном климате.

Разница в имуществе хотя в то время была и велика, но не достигала таких размеров, как теперь. Самое большое имущество, о каком известно из эпохи первых императоров, оценивалось не дороже 45 миллионов рублей. Такого рода имуществом владели авгур Лентулл и вольноотпущенник Нерона — Нарцисс. Думают, что такие большие имущества заключались не в чем другом, как в поземельной собственности. А так как эта собственность, как полагают, приносила доходу не более 4%, то ежегодный доход римских богачей не превышал 1 800 ООО руб. Конечно, далеко было богачам тогдашнего времени до богачей нашего времени! Скоплению больших богатств в одних и тех же руках препятствовала идея о равенстве всех граждан, которая возникла во времена Республики, но не потеряла значения и позднее. В сознании этого равенства народ требовал от богачей, чтобы они поступались своим достоянием в пользу народных масс: народ требовал от них, при известного рода случаях, более или менее значительных подарков или же значительных трат на какие–либо общественные потребности. Такого рода расходы у богачей часто доходили до весьма почтенной суммы. У сатирика Петрония сограждане Тримальхиона говорят ему, что, получив наследство в 30 миллионов сестерций (сестерций = 6 коп.), он легко может пожертвовать 400 тысяч сестерций; полагают, что эта черта сатиры заимствована Петронием прямо из жизни. Такого рода промышленности, которая в наше время на Западе служит источником социальных невзгод, древний мир не знал. Финансовая сторона промышленности опять же не походила на новейшую; торговля велась на чистые деньги. Следовательно, банкротств, из–за которых могли бы страдать многие лица, связанные известными отношениями с предпринимателем, быть не могло.